Во-первых, религиозный сионизм, как и все сионистское движение в целом, сделал своим девизом объединение. В этом и состоит смысл собирания изгнанников в одну общность, объединение Торы, народа и земли. Во многих статьях религиозно-сионистских мыслителей, где речь шла о насущных проблемах, надежда на объединение подавалась как цель всего движения. При этом основной духовный институт разделил полномочия между главными раввинами ашкеназов и сефардов – и этот раскол сохранялся долгие годы, несмотря на многократные призывы к переменам.
Во-вторых, привлечение юристов, которые не являлись раввинами и по сути представляли собой «светскую» составляющую Совета раввинов, сильно повлияло на отношение религиозного сионизма к зазору между религиозным и светским. Хорошо известно, что раввины не одобряли подобного сотрудничества и даже говорили об этом в открытую на заседаниях специально созданного комитета, во главе которого стоял Норман Бентвич. Хуже известен тот факт, что прежде, чем рав Кук категорически высказался против включения любых светских лиц в состав Совета раввинов, некоторые раввины поддержали это начинание. По их мнению, наличие в Совете светских лиц было способно сблизить стороны и вызвать всеобщую симпатию к новообразованной религиозной институции – на это возлагались большие надежды. Однако рав Кук был готов поступиться частью авторитета Главного раввината ради того, чтобы обеспечить его независимость от любых светских элементов. Он отказался от полноты юрисдикции в вопросах гражданского права, но не смог помешать участию светских представителей в работе Совета раввинов.
В-третьих, необходимо понять, почему от представителей разных общин, живших в стране, поступали требования включить в Совет светских лиц. Эти представители рассчитывали на то, что Главный раввинат подстроится под требования времени, а именно проведет «реформу» галахи в свете новых потребностей ишува. Именно отсюда исходило требование того, чтобы светские лица в составе Совета раввинов были юристами. По ходу обсуждений в комитете Бентвича представители общин выдвинули прямое требование дать юристам право изменять решения раввинских судов; предсказуемо, рав Кук и раввины ответили решительным отказом. Эти события показывают, как велик зазор между тем, какие ожидания возлагались на главный раввинистический институт, и тем, что он был в состоянии обеспечить на самом деле, а также между ним и консервативной реальностью, мешающей осуществить эти ожидания. Соответственно, Главный раввинат был обречен лавировать между разными точками зрения, не присоединяясь ни к одной из них.
Рав Кук использовал свое положение главного раввина для того, чтобы раздавать должности раввинов своим идеологическим сторонникам. Например, хотя должность раввина города Хайфы официально занимал рабби Барух Маркус, рав Кук поддержал назначение на его место рабби Иегошуа Каниэля – возможно, потому, что Маркус был связан с кругами «Агудат Исраэль». Иногда рав Кук вступал в противостояние с «Мизрахи» и пытался выдвинуть кандидатов из собственного круга в противовес ее кандидатам[58]. Эта традиция сохранилась и после его смерти, когда представители круга рава Кука попытались выбрать рабби Якоба Харлапа на должность главного раввина, потеснив кандидата «Мизрахи» – рабби доктора Ицхака Герцога. На плакате в поддержку рабби Харлапа было написано: «Рабби [Йосеф Хаим] Зоненфельд [лидер ультраортодоксов из старого ишува] говорил: он боится, что вслед за блаженной памяти равом Куком придет раввин-доктор. Потому и молился за единство в совете». Герцог впоследствии все-таки был избран главным раввином.
Историки сходятся на том, что Главный раввинат с самого начала оказался не слишком успешным начинанием. Если бы не харизматичная фигура рава Кука, он мог бы умереть собственной смертью. В подмандатный период Главный раввинат был маргинализирован и воспринимался как малозначительный орган – его раздирали внутренние и внешние противоречия. По причине своего официального статуса он не мог занимать решительной позиции в вопросах, имевших для ишува первостепенное значение [Friedman 1972]. Масштабы влияния и деятельности Главного раввината задал рабби Ицхак Герцог, бывший главный раввин Ирландии, а с 1936 года – главный раввин Эрец-Исраэль. Если рав Кук представлял себе Главный раввинат как внешний орган, находящийся в значительной степени в противостоянии институтам ишува, то рабби Герцог занялся его институционализацией внутри ишува и добился его легитимации со стороны лидеров. Впоследствии рабби Герцог встал во главе противостояния Главного раввината Белой книге и поддержал, хотя и довольно пассивно, политику «Хаганы» по вопросам «сдержанности»
Глава шестая
«Ха-поэль ха-мизрахи»: против изгнания и буржуазии
Избирателями «Мизрахи» были по большей части представители среднего класса, что объясняет, почему в первые два десятилетия своего существования ее так привлекал политический сионизм. Ее лидеры не включали создание религиозного рабочего движения в число насущных задач. Равнодушие «Мизрахи» к идеалу
Создание «Ха-поэль ха-мизрахи» в Эрец-Исраэль
Непосредственно после окончания Первой мировой войны сформировалась группа молодых жителей Иерусалима, поставивших перед собой цель принять участие в образовании нового государства. Они создали Федерацию молодежи Эрец-Исраэль при «Мизрахи» (Гистадрут ха-цаир ха-Эрец Исраэли ше-ал-яд ха-Мизрахи), члены которой отправились на сельскохозяйственные работы в Реховот. Впоследствии название организации поменяли на «Молодежь “Мизрахи”» («Ха-Мизрахи ха-цаир»), и она, в отличие от бунтарской «Ха-поэль ха-Мизрахи» с ее поддержкой социалистических идеалов (об этом речь пойдет ниже), сохранила близость к породившему ее движению. Она в основном занималась вопросами городского строительства (например, районов Иерусалима Санхедрия и Неве-Яаков) и распалась в 1928 году, просуществовав около десяти лет. В отделениях «Мизрахи» по всему миру был кинут клич создать образовательно-практическую инфраструктуру для подготовки религиозных пионеров. К концу войны в Польше начало оформляться движение «Пионер “Мизрахи”» («Ха-халуц ха-Мизрахи»), а активисты вроде Шмуэля Хаима Ландау пытались сформулировать для этого движения широкую организационную платформу.
Еще одним фактором, способствовавшим возникновению движения религиозных рабочих, стало прибытие в Палестину религиозной молодежи в ходе третьей алии: они требовали от «Мизрахи», чтобы та предоставила им возможность стать пионерами. Именно ради создания рабочих мест для этой молодежи «Мизрахи» взялась в 1920 году за строительство дороги между Рош-Пиной и Табхой. Там было задействовано около 120 рабочих, однако их неопытность в совокупности с проблемами адаптации подписала этому начинанию приговор. Работы были перепоручены Гистадруту (Федерации труда), однако к этому моменту успела сложиться институциональная схема организации религиозных рабочих. Учредительное собрание «Ха-поэль ха-Мизрахи» состоялось в Тель-Авиве в 1921 году, а в 1922-м организация поставила задачу распространить свое влияние на всю страну. Члены ее хотели отмежеваться от «Мизрахи» в Эрец-Исраэль и стать международной организацией, входящей в состав всемирной «Мизрахи». Официально движение было основано в 1922 году[59].
Это событие, случившееся в самом начале пути, свидетельствует о том, что в «Ха-поэль ха-Мизрахи» существовали серьезные проблемы с идентичностью. С одной стороны, ее члены ощущали идеологическое сходство с «Мизрахи». Поддержка национально-религиозной идеи создавала очевидную связь между ними и исконным движением религиозных сионистов. С другой стороны, «Ха-поэль ха-Мизрахи» считала, что члены «Мизрахи» равнодушны к идеалам производительного труда или как минимум не прилагают достаточных усилий к их осуществлению. Кроме того, «Ха-поэль ха-Мизрахи» ощущала свое сходство с Гистадрутом. Ее идеологи действительно проводили большую работу в плане отмежевания от социалистических идей международного рабочего движения, таких как солидарность трудящихся и воплощение в жизнь идеалов марксизма. При этом все рабочие, трудившиеся в Эрец-Исраэль, как религиозные, так и нет, сталкивались с одинаковыми трудностями и выполняли одинаково сложные задачи. Другим важным фактором, сближавшим религиозных и нерелигиозных рабочих, была борьба за свои трудовые права. Проблема идентичности постепенно обострялась, поскольку если «Мизрахи» была основана уважаемыми и почитаемыми раввинами, такими как Ицхак Яаков Рейнес и Меир Бар-Илан (Берлин), то члены «Ха-поэль ха-Мизрахи» имели совершенно заурядное происхождение – в основном из семей хасидов. Впоследствии к ним присоединились члены «Бахада» (Брит халуцим датиим – Союз религиозных пионеров), прибывшие в Эрец-Исраэль в начале 1930-х годов. Отсутствие фигур авторитетных раввинов привело к ощущению некоторой отстраненности, однако при этом привнесло сильнейший дух свежести и новаторства. Через несколько лет после основания организации религиозных рабочих проблемы идентичности в ее рядах привели к взрыву, о чем речь пойдет ниже.
Новое сознание
Члены «Ха-поэль ха-Мизрахи» занимались рутинной повседневной деятельностью. Начали они с создания кошерных столовых и бирж труда для религиозных рабочих. Тогда шла отчаянная борьба за рабочие места. В Тель-Авиве работники, входившие в Гистадрут, препятствовали религиозным рабочим получать места в пекарнях и на стройках, в противостояние даже пришлось вмешаться ВСО. В сложившихся тяжелых условиях религиозные рабочие пытались добиться признания своего права жить собственным трудом. Помимо активной деятельности, члены «Ха-поэль ха-Мизрахи» вырабатывали новый тип сознания, получивший название «Тора ва-авода».
Еще до того, как Ландау предложил термин
Альтернативное сознание, которое сложилось у членов «Ха-поэль ха-мизрахи», вышло на авансцену в двух разных планах:
В теологическом плане был создан новый подход, исходивший из того, что Бог присутствует в природе и может быть явлен через физический труд.
В общественном плане было выдвинуто положение, что труд оздоровляет человеческое существование, делая каждого хозяином своей судьбы[60].
К мессианству религиозного сионизма «Ха-поэль ха-Мизрахи» добавила идею личного избавления. Производительный физический труд – необходимая составная часть самореализации и личного спасения. Рассмотрим следующий текст, написанный Шломо Залманом Шрагаем примерно через десять лет после основания «Ха-поэль ха-Мизрахи»:
Особые достоинства Эрец-Исраэль недоступны ни тем, кто туда не стремится [букв, «кто не способен пройти там и четырех парасангов»], ни тем, кто просто дышит ее воздухом; они доступны лишь ее рабочим и фермерам, благословенным Богом. Вот почему нам дана заповедь: «Когда придете в землю» – и там дух ваш будет явлен через следование Торе и ее заповедям – «и посадите какое-либо плодовое дерево» (Лев. 19: 23) – и это благоносящая заповедь. Вот в чем сила работы на земле в Эрец-Исраэль. Она пробуждает божественное в нас и порождает в нас тягу к духовности, стремление к живому Богу, к осмыслению, постижению, вере.