Наш корабль скрипнул еще раз, когда я и сам уже поднимался. Так душераздирающе, что поневоле пришлось вздрогнуть. Буквально следом он рывком пошел вверх. Не ухватись рукой за поручень, точно бы на ногах не удержался.
Когда я оказался в рубке, на палубе вовсю раздавался рев Демьяна.
— Заводите канат под корпус! Быстрее, растак вашу душу!
После чего послышались такие ругательства, что сразу становилось понятно: боцмана в наше время былое искусство не растеряли, а сам Демьян на флоте им и служил. Кричал он на Грека и Малыша, которые помогали ему заводить пластырь.
Сооруженный нами ящик все же дал течь. Причем не какой-нибудь там струйкой: из него послышалось бурление воды, которая, найдя себе дорогу, устремилось внутрь корабля. И практически сразу прекратилось: Демьян с помощниками все же успел.
— Ты это, Грек, извини, так получилось, — Демьян оправдывался за всю ту ругань, которую несколько минут назад обрушил на своих помощников.
Вообще-то ему стоило извиниться и перед Малышом, которому бранных слов досталось ровно столько же. Но нет, он повернулся к девушкам, начав рассыпаться в извинениях уже перед ними. Которые невольно стали свидетелями того, что военно-морские традиции и чтутся, и передаются из поколения в поколение по сей день.
— Демьян! — прервал его Грек. — Все всё поняли, и все вникли. Главное, ты сделал, — и добавил уже тише, улыбаясь. — Со времен учебки меня так не поносили! Но на этот раз должен признать, заслуженно полностью. А вообще ты молодец!
Невдалеке от нас послышался плеск воды, который приближался все ближе. Мы насторожились, чтобы через какое-то время понять: возвращаются наши. Первым у борта оказался Гудрон. И началось.
— Дема, ты зачем это сделал?!
— Что именно? — не понял тот.
— Ты же корабль почти утопил!
Борт «Контуса» и в обычном состоянии поднимается над водой не больше метра. Сейчас, когда он успел хлебнуть воды перед тем как пластырь перекрыл пробоину намертво, и вовсе едва над ней возвышался. Демьян не остался в долгу.
— Боря, ты посиди пока там, где есть. И поквакай, что ли, чтобы не скучно было. Влезешь к нам всей своей тушей, и тогда точно наш дредноут ко дну пойдет.
Туша у Гудрона нисколько не тяжелее чем у самого Демьяна, а оба они излишним весом не страдают. Но в чем-то он прав: если сейчас все поднимутся к нам, не окажется ли их общая масса той самой соломинкой? Булькнет наш, по выражению Демьяна — дредноут на дно, и тогда придется коротать ночь непонятно где. Но туда еще надо добраться: уровень воды за бортом уже по грудь, и что ей мешает подняться выше? Для начала неплохо бы откачать воду изнутри катера. Я тяжело вздохнул, вспоминая, как все трудно происходило в прошлый раз.
— Дёма, я тебя сейчас самого за борт выкину! — пригрозил Гудрон. И тут же, значительно понизив голос. — Тихо! Все слышали?!
Глава 5
Голос у Бориса был настолько тревожен, что тишина воцарилась мгновенно. Правда, тишина относительная, поскольку спустившаяся на острова ночь, и без нашего трепа была полна звуков. Но то, что услышал Гудрон, было чем-то другим, куда более опасным. Иначе, откуда бы в его голосе взялось столько тревоги?
— Вот еще! — некоторое время спустя, сказал он.
Теперь услышали все. Шумный всплеск, в сопровождении то ли вздоха, то ли выдоха, то ли хрипа, или даже стона. Настолько сложно его оказалось идентифицировать.