То ли короткий сон, то ли что-то еще, но я чувствовал себя куда лучше, чем, когда проснувшись, услышал сначала шаги, а затем и голос Гудрона с Демьяном. Или так на меня повлияла встреча с любимой.

— Сейчас. Но сначала примешь лекарство, — Лера взяла со стола стакан с водой, и ложку, доверху заполненную каким-то порошком.

Тот был подозрительно похож на вядель, и я сморщился, вспомнив его по-настоящему горький вкус.

— Что это, вядель?

— Нет, не он.

— Но тоже поди горький?

— Сладкий-сладкий! Вкусный-вкусный! Выпей его, Игорек, иначе получишь по лбу, пусть ты и раненый. Теперь я твой лечащий врач!

Порошок действительно оказался не вяделем, но тоже ничего хорошего собой не представлял. Нечто такое, что могло бы получиться, если смешать красный перец с лимонной кислотой. И от души добавить меду. Благо, что несколько глотков воды полностью избавили меня от его вкуса.

— Что это?

— Я же говорю — лекарство. Сама толком не знаю, но Полина сказала, что с ним выздоровеешь куда быстрее, — и тут же. — А что это она о тебе чуть ли не с придыханием?!

— Обо мне все без исключения женщины так говорят, — пожал здоровым плечом я, чтобы не тревожить больное. — Пора бы уже и привыкнуть, — и посерьезнел. — Знаешь, Лера, получилось, что она поняла кто я.

— Знаю, — она посерьезнела тоже. — Полина мне все рассказала. «Накладываю ему шов на рану, а сама понятия не имею, насколько ему больно. Поначалу всё удивлялась: как же он, с такой нетерпимостью к боли, вообще за границы поселений выходит? Затем решила — дело в дрянном жадре. И только потом выяснилось, что и как.»

Если признаться, единственное, о чем я тогда мечтал — было даже не то, чтобы все как можно скорее закончилось, а не обмочить штаны. Таков вот я герой, Лера. Но можно, ты об этом не узнаешь?

Мясо действительно оказалось отменным. Вкусным, мягким, сочным. И я жевал его, жевал… одновременно выслушивая рассказ, как все происходило.

— Когда началась стрельба, Демьян даже материться начал: «Почему мы тут торчим, когда наши погибают?»! Пока Боря его не образумил: «У нас есть приказ носа не высовывать, чтобы не произошло». И еще сказал: «Ты что, Теоретика не знаешь? Лучше считай его выстрелы, чтобы точно знать — насколько их меньше стало», — Из уст Гудрона такая оценка, чего уж там, была чертовски приятна. — Это уже потом, когда Остап сообщил, что там были перквизиторы, он побледнел. Борис и так бледный в последнее время как смерть, а тут вообще…

— Ну а дальше-то что?

— Потом по выстрелам стало понятно, что вы с Остапом уходите. То ли уводите, то ли пытаетесь убежать. И снова Демьян начал всех убеждать, что нужно помочь. На этот раз вместе со Славой. Тогда Борис снова сказал: все слышали, где начались выстрелы? Кому-нибудь из вас пришло бы в голову завязывать бой именно там? Нет? Значит, Игорю пришлось сделать это вынужденно. Потому что иного выхода не было, чтобы нас уберечь. Наше дело теперь — дождаться темноты и отчалить отсюда. Янис его поддержал, и Трофим.

«Ну Слава, от тебя я точно не ожидал! Ты же куда больше меня под рукой Грека проходил. А он еще тот учитель был! Мы любое, даже самое мелкое столкновение по косточкам потом разбирали».

— Так мы и просидели до самой ночи. Ты бы только знал, что я пережила: вдруг с тобой что-нибудь случилось?! — не сдержавшись, Лера всхлипнула.

И я, чтобы отвлечь ее, поспешил с новым вопросом.