Последнее предложение я практически кричала, сдерживаясь из последних сил, чтобы не проклясть кого-нибудь. Сила, собравшись в руках колючими иголками, просилась на волю, намереваясь разнести тут если не все, то хотя бы половину, дабы только успокоить меня, беснующуюся хозяйку.

Медленно вдохнув и выдохнув, я взяла себя в руки, не собираясь быть «следующей» бабочкой в коллекции этих психов. Нельзя живых людей ко стене прикручивать!

– Знаешь, Игнат, мне поступило предложение от Румпельштиды занять место в Ковене Ведьм. – выдохнув, холодно посмотрела я на напарника. – Вероятно, с таким отношением к ведьмам, мне стоит согласиться. Ведьмы – живые люди, а не пушечное мясо со сдвинутым гормональным фоном и безграничным ресурсом. А вам, магам, несмотря на обширную историю наших взаимоотношений, все еще не пришло это в голову. История ничему не учит, да?

Фыркнув, я направилась в сторону двери, собираясь покинуть данное помещение.

– Куда это ты? – недоуменно вопросил Игнат.

– Работу работать, – хмуро отозвалась я. – вместе со своей вот-вот поедущей психикой.

– Госпожа Залесская, я надеюсь вам не нужно сообщать, что карман отныне запечатан, а любая ваша попытка помочь обезумевшей ведьме будет расценена, как террористический акт? – вопросил Ланфорд флегматично.

– Ну вы же вот только что сообщили, – фыркнула я, закрыв за собой дверь.

Даже не хлопнула, хотя громыхнуть хотелось так, чтобы крыша упала на головы магов. И увидела бы я в этом не столько акт личной мести, сколько мгновенное вселенское возмездие. Ну ничего-ничего, я в мирскую справедливость верю, всем воздастся по мере дел.

***

Корпус лекарей располагался в рабочей части дворца, прямиком на первом этаже. Помещение, отведенное для погруженных в искусственный сон магов, представляло собой длинное пространство, где в два ряда стояли кровати с белоснежным постельным бельем и резными изголовьями, уходящими в стены и увитые длинными лозами роз. Те, как ни странно, переливались алым, словно языки пламени.

Полагаю, представляли собой они не столько необычный элемент декора, сколько вид охранной магии, который мне был не знаком.

Лозы были всюду: на стенах, на полу, на потолке, где красовался плафон, изображающий девушку в розовом саду. Ее руки тянулись к бутону, а на хищном лице с выраженными животными чертами замерло умиротворение, идущее в разрез с изгибом бровей и оголенными клыками. Пожалуй, стоит ознакомиться с местной мифологией.

Пройдя внутрь помещения и оглянувшись на мага из числа сотрудников Ланфорда, который начал сопровождать меня сразу, как я отошла от кабинета императора на пару метров, я кивнула, отпуская его по своим делам. Впрочем, ничуть не удивилась, заметив, как тот вместо того, чтобы покинуть помещение и радостно начать заниматься чем-то полезным и приятным для себя, замер у высокой двери, скрестив руки на груди как охранник на входе в клуб. Стоило догадаться, что доверенное лицо Ланфорда едва ли оставит меня одну. Похоже, теперь я вообще без присмотра не останусь, а то вдруг с катушек слечу, а они вовремя не подоспеют. Обидно будет, еще одно местечко в кармане без ведьмы останется. Тьфу.

Так, спокойно, Влада, спокойно. Ну хоть следом не двинулся этот маг, уже хорошо.

Отмахнувшись от мыслей на сей счет и негативных эмоций, которые способны запросто помешать моей работе, я взглянула на девушку, сидящую у одной из коек. Она, примостившись на стуле, опустила худенькие плечи, поверх которых был наброшен серый плащ из хорошей, струящейся ткани и самозабвенно рыдала, взяв за руку одного из магов. Собственно, все мои вопросы относительно того, почему девушка находится вечером в корпусе лекарей после завершения приемных часов и почему ее вообще пустили в эту, специальную часть, отпали разом.

– Девушка, – чувствуя некую неловкость в том, чтобы начинать разговор с девушкой в такой личный момент, произнесла я осторожно, стараясь не напугать. – приемные часы закончились.

Она, вздрогнув, несмотря на мои усилия, резко обернулась, вытерев слезы со щек. Девушка была крайне красива, заявляю это со всей авторитетностью, на которую способна. Худенькое лицо с высокими скулами, пухлыми губами и большими, голубыми глазами в обрамлении пышных черных ресниц и таких же бровей, смотрелось столь выразительно на фоне белоснежных локонов, вьющихся явно без каких-либо усилий со стороны хозяйки, притягивало внимание. И слезы ничуть ее не портили, напротив, добавляли шарма.

Вот везет некоторым девушкам. Если бы меня прервали в такой момент, я бы красовалась красным носом, слипшимися ресницами и раздувшимися губами и явно не выглядела бы так хорошо.

– Простите, – выдохнула она хрипло, скоро смахнув вновь проступившие слезинки. – простите меня, я просто…простите.