— А вот и он, голубчик! — визгливо воскликнула тетка Лили, указывая тонкой изящной ручкой на племянника.

— Явился, наконец, волчара облезлый, — присоединился к ней Роберт Когинс. — Ну и где же тебя носило, позволь спросить? Уж не бегал ли по балконам очередных человеческих девок портить? Что, своих мало стало, решил экзотики попробовать?

— Никак нет, дед, — с трудом сдержав свое раздражение, ответил Лукас. — Поверьте, я был в… части. И если вам так неприятно мое общество, то радуйтесь, на рассвете меня здесь уже не будет. Обещаю, вы меня еще долго не увидите…

— Что ты хочешь этим сказать? — нахмурился Феркус.

— А то, что орки объявили нам войну, отец, — с горечью откликнулся Лукас. — И мне нужно вместе со своим полком к вечеру уже быть на приграничной заставе, чтобы защитить наше королевство от вторжения незваных гостей.

— Богиня, какой ужас! — воскликнула Ванесса. — Лукас, милый, скажи, что это неправда.

— Это правда… — поджав губы, откликнулся тот.

— Значит, на передовую пойдешь? — зачем-то уточнил Роберт.

— Да.

— Сын, я не хочу отпускать тебя! — всхлипнула Ванесса. — Но ты ведь не можешь отказаться…

— Я не желаю быть трусом, мама, — твердо ответил молодой мужчина. — Это мой долг.

— Ты прав, — голос Феркуса стал хриплым. — Значит, так надо…

В течение этого времени не проронившая ни слова Лилия лишилась чувств. Несмотря на то, что она сильно злилась на своего племянника, женщина не смогла перенести такое страшное известие, связанное с ним.

— Воды! — крикнула Ванесса. — Кирна, где ты?

— Я здесь, госпожа, — в дверном проеме появилась белая как мел молодая служанка.

Девушка сама едва держалась на ногах из-за слов Лукаса. Буквально на той неделе он в который раз пришел к ней в спальню на ночь. Это была последняя, но такая головокружительная и фееричная любовная история двух страстных сердец. Со стороны девушки Лукас чувствовал немое обожание, но в то же время стремление связать себя с ним узами брака. Но сам молодой оборотень к ней ровно ничего не чувствовал, однако щедро одаривал своим теплом и ласками, подчас откровенными и напористыми, но так привлекавшими как Кирну, так и остальных счастливиц, с которыми Лукас делил свою постель.

— Принеси воду! — прикрикнула на нее Ванесса. — И поживее!

— Да, госпожа, — пролепетала девушка и скрылась в коридоре.

— Что же ты с нами творишь, сын, — горько покачал головой Феркус. — Сначала лишил целомудрия единственную дочь Гиллтонов, затем на войну собрался.

Когинс-младший проигнорировал замечание и резко сменил тему: