Ее путь в течение последних двух лет войны пролегал через оккупированные немцами Польшу, Норвегию и снова привел в Россию. Она часто посещала Берлин, где стала прославленным гостем на вечерах, которые устраивались руководством абвера и гестапо.
С падением фашистской Германии Лидия исчезла, как и многие нацистские главари.
После войны офицеры разведки союзных держав, особенно Франции, разыскивали ее по всей Европе. Но следов не обнаружилось. Возможно, что она где-то вновь занялась шпионажем.
Не исключено, что она затаилась и стала вести тихую незаметную жизнь. К концу войны ей было всего около сорока двух лет и еще не поздно было все начать сначала.
Такова версия Кукриджа. Однако она требует некоторых уточнений.
Имеются неподтвержденные данные о том, что после войны Лидия фон Сталь оказалась в Аргентине, где снова стала вести жизнь двойного агента. Принимаемая бежавшими туда гитлеровцами за «свою», она в действительности участвовала в разработке нацистских организаций и внесла свою лепту в разоблачение важных военных преступников.
Так это или не так, утверждать трудно, ибо еще далеко не все материалы, касающиеся жизни и похождений этой женщины, стали достоянием гласности.
КОМЕНДАНТ
ЖЕНСКОГО БАТАЛЬОНА
Затаив дыхание, мы, недавно пришедшие на службу в разведку, слушали рассказ ее ветерана В. И. Пудина о делах давно минувших.
В. И. Пудин вспоминал о своей работе в Харбинской резидентуре, одной из основных в двадцатые годы на Дальнем Востоке. Именно ей удалось заполучить знаменитый «план Танака», содержавший изложение намерений японских правящих кругов захватить Китай, Монголию, значительную часть территории СССР, а также огромные районы юго-восточной Азии.
Разведчик рассказывал о том, что очень ценная информация поступала от агента, простого почтальона, через которого в то время пересылалась японская дипломатическая почта. По дороге из посольства в почтовое отделение он заносил ее в резидентуру, где почту обрабатывали, возвращали ему, и он нес ее дальше.
Все происходило очень просто, если бы не постоянно напряженная и все ухудшающаяся обстановка в Маньчжурии. Часто совершались налеты на Генконсульство, задерживались и подвергались побоям входящие и выходящие из него люди. В общем было трудно.
«Однажды, при очередной антисоветской провокации, — вспоминал В. И. Пудин, — советское генконсульство в Харбине было окружено полицией. На консульство готовился налет. В это время в помещении нашей резидентуры, находившемся на третьем этаже здания, шла обработка весьма важной и большой по объему японской почты. Подходило время, когда надо было возвратить эту почту агенту, а все выходы из здания были блокированы полицией. Что делать с почтой? Если вовремя не возвратить почту агенту и он не доставит ее по назначению, произойдет провал. Если почта останется в резидентуре и при обыске будет обнаружена полицией — тоже провал.
Надо было во что бы то ни стало вынести почту из Генконсульства до обыска и вовремя возвратить агенту.
— Что будем делать, товарищи? — спросил резидент Карин Ф. Я.
Из окна третьего этажа нам было хорошо видно, как куда-то бегали полицейские и как их количество увеличивалось. Проскользнуть незаметно через полицейских невозможно. Мы не знали, что предложить, хотя ясно представляли, что положение можно спасти, если вынести почту за полицейские цепи. Но как это сделать?
— Федор Яковлевич, разрешите мне попытаться вынести почту, — сказала сотрудница резидентуры Сосновская.
А как ты это сделаешь, Юна? — поинтересовался резидент.
— Я женщина. Федор Яковлевич, — ответила Юна и улыбнулась.