Дэвидсон разумный человек и друг Джулиана. Если кто и поймет наше тяжелое положение, так это он.
– Мы пытаемся сделать это, понимая, что над нашими головами висит меч, – огрызаюсь я. Даже здесь, в этой библиотеке, я чувствую надвигающуюся угрозу новой войны. Она дышит мне в затылок, как призрак. – Озёрный край перегруппировывает свои силы, королевы-нимфы вернутся, и когда это произойдет, они увидят, что жители этой страны едва могут себя прокормить, не говоря уже о том, чтобы вести военные действия в зимнее время.
Дэвидсон не глядя роется в своих бумагах и вытаскивает страницу, которую я не могу прочитать с такого расстояния. Он, кажется, не удивлен.
– У вас есть предложения?
У меня их даже слишком много. Они проносятся в голове со скоростью пулеметной очереди.
– Нам нужна быстрая стабилизация нашей экономики, национальной казны…
– Чьей национальной казны? Вашего брата?
Я делаю все, что в моих силах, чтобы сдержаться и сохранить спокойное и беспристрастное выражение лица. Мне все еще больно из-за брата, которого я потерял. На противоположном конце комнаты Мэра ерзает на стуле, ее взгляд устремлен вдаль.
– Моей страны, – сухо отвечаю я. При каком бы дворе ни вырос Радис, этикет там был не такой строгий, как при моем. – Все, что все еще находится в хранилищах Археона, теперь принадлежит нашему народу.
Командующий генерал Алой гвардии, Барабанщик, недобро смеется. Его дородное лицо краснеет от напряжения.
– Значит, вы справедливо распределяли его среди Красных, как мило.
Я стискиваю челюсти.
– Мы использовали эти средства для восстановления…
–
– …а также чтобы повысить заработную плату, улучшить условия жизни Красных, улучшить условия в городах техов, сохранить урожай…
Генерал Лебедь смотрит на меня поверх сложенных домиком рук и натянуто улыбается.
– Тогда, похоже, у вас все хорошо.
Мне требуется вся моя сдержанность, чтобы не рассмеяться ей в лицо.
– Мы собираемся регулировать цены на территории всех штатов, чтобы избежать повышения цен на продовольствие и другие ресурсы…
Голос, который раздается в следующую секунду, знаком мне слишком хорошо. Он звучит для меня как гром среди ясного неба.