Глава четвертая. Апрель. Третья неделя

Просыпаюсь вполне восстановившимся довольным и отдохнувшим. Сегодня наконец-то удалось нормально выспаться. Девять утра почти. Ого! Вот это я дал! А хорошо! Не вставая, лениво прислушиваюсь к разнообразным звукам снаружи и внутри «замка». Вот по коридору кто-то из совсем малявок, вальяжно по-хозяйски прошлепал. Вот Долгий на улице, беззлобно но грозно кроет своих работничков, как когда-то в бытность главным инженером завода, наверное распекал подчиненных раздолбаев работяг. Правда сейчас старому приходится обходиться без всей богатейшей палитры великого и могучего русского народного языка. Ибо, «цветы жизни» вокруг так и шныряют! Туда — сюда и обратно. Энергично и практически безостановочно.

О, а вот и какая-то из коровушек — кормилиц, о чем-то не очень довольно замычала. Никак, опять какой нибудь шустрый детеныш чего-нибудь с животиной учудить пытается? Этим только волю дай… Пара пил повизгивает. Молоток бухает. Прямо под окном яростно, но вполголоса впрочем — ибо блюдут сон вождя, спорят Данька и пацанистая Света, которую я поначалу принял за активную лесбуху, что было в корне неверно. Она зараза такая — взяла и влюбилась себе во вполне конкретного персонажа противоположного, то есть мужеского пола. Откуда мне это известно? Так моя черешня о сем поведала. От женских глаз такое событие не утаить, даже если и не делиться инфой с верными подругайками. К чему Амазонка мне сию печальную историю нашептала? Не знаю. Может потому, что обьектом вспыхнувшей в девичьем сердце любви был никто иной, как я? Центровой альфа и главный доминант всей этой сборной по выживанию. Не было печали. Впрочем, это известие меня не сильно напрягло. Еще вернее — совсем не озаботило. Деваха удерживала себя в берегах и проблем своими неразделенными чувствами никому не создавала. Это главное. А наивная игра подросткового воображения в: «любит — не любит» — она пройдет!

Подходит к концу третья неделя новой жизни человечества. Ночами еще холодно. Но простудившихся — как таковых почти нет. Даже детвора не сопливит, как ни странно.

Я — все больше по военным делам специализируюсь. Ну и — по то и дело возникающим внешнеполитическим. А также мародерским. Такой себе — походный атаман, как у казаков. Настоящих — ранешних, а не нынешних, даже не смешных. Или как военный вождь у индейцев. Ну а что? Нынешний уровень цивилизации и технического прогресса не так уж и отличается от былого.

Круговорот больших и малых дел. Важных, неотложных и еще более важных и неотложных. Работа на перпективу. Задел на будущее.

Внутренние же заботы — почти целиком лежат на могучих плечах Долгого, его супружнице дражайшей Елены свет Михалне, да на бывшей жене покойного Серени — Татьяне. Да еще, конечно же, на Маше. Не той героической мелочи с шилом в попе, которая со мной Амазонку вызволять ходила, а той, которая жена моего лепшего кореша — Кочи.

Справляются вроде. Хотя глубоко я не вдаюсь. Иных забот хватает. Если еще и туда влезать — спать совсем некогда будет.

Что у нас на сегодня в планах? Кроме встречи с казахами ничего заранее запланированного — что редкость. Выходной? Неплохо бы, но вряд ли. По-любому — что-то да произойдет. А пока это «что-то» не произошло — побездельничаю пожалуй. С народом хоть не на бегу пообщаюсь. На людей посмотрю и себя покажу. Много новых лиц у нас. Пришел, правда и один «старый знакомый». Сосед мент — Заливин, с которым новая жизнь столкнула в арке нашего бывшего общего дома в самый первый день и заставила отбиваться от «обезумевшего». Так что сейчас мы снова соседи. А с остальными не будет лишним поближе познакомиться, обнюхаться и взаимно приглядеться. Быть по сему! Обьявляю день мирных созидательных забот! Правда — только до обеда. Больше времени на нахождение в пределах периметра выкроить пока, увы, не могу себе позволить.

— Проснулся, соня? Вот ты сегодня спал! Даже всхрапывал порой. Как тигр! — девочка — доброта и забота, вся из себя белая, пушистая и домашняя, легонько пнув дверь, вносит в нашу комнатушку поднос с одуряюще пахнущим кофе и свежими булочками. О-бал-деть! Вдруг, как в сказке скрипнула дверь! Вот оно счастье! Любимая женщина, дымящийся кофе, горячая сдоба, божественные ароматы ванили и корицы. Шарман, бля! Жизнь удалась! Что еще нужно, чтобы встретить старость? Наверное: дожить до неё?

— Мне позволено спросить, какие у моего повелителя планы на этот день? — изобразив книксен, интересуется Ольга. Смотрю моя звезда в игривом настроении с утра. Девчонка!

— Иди поближе я тебе сейчас наглядно и предметно все их и продемонстрирую. Ближайшие — уж точно.

— Господин назначил меня любимой женой, — тонко, аж до зуда в носу и вполне похоже на оригинал пищит девочка — самурай и шваркнув общепитовский поднос на казенную обшарпанную тумбочку, напрыгивает на меня молодой и радостной кенгурихой. Эх, грехи наши!

… - Ну а теперь, прелестное дитя порока и по-совместительству душа моя трепетная, давай — двигай кофейник поближе к первому после бога и поведай, что там у вас вчера в Озерном произошло, — отдышавшись, перекурив в окошко и снова завалившись на кровать, изрекаю я, — В общих чертах картина мне ясна — Шептун сказку на ночь рассказал. Однако, хотелось бы подробностей от тебя — как от командира группы, ибо по-любому тема всплывет в процессе общения с нашим другом и союзником. Удивлен, что он до сих пор меня не потревожил. А в идеале: для начала выгляни в коридор и озадачь там — кого увидишь, на предмет подогреть сей дивный, но остывший напиток. Не в службу, а в дружбу. Как ты хорошо умеешь, когда тебе что-нибудь надо, коза хитросделанная. Народец наш здешний — тебя, как мне ни удивительно, очень любит почему-то…