Он усмехнулся:
— Ты будешь притворяться, что не знаешь?
— Зачем бы я тогда стала тебя спрашивать?
Снова этот презрительный оскал.
— Скажем, из примитивного дикарского коварства. Из прирожденной лживости. Или из бабьей болтливости…
— И эта лысая тварь обвиняет в болтливости тебя?! — заметил Келей.
— Не суди его строго, Келей.
— Это почему же?
— Он иначе не может.
— С чего бы?
— Из животного страха перед нами. От стыда, что бездарно загубил свой отряд. Из мужской болтливости…
— Чтобы я испугался кучки грязных вопящих дикарей?!
— По-моему, единственный, кто здесь вопит, это ты! — снова встрял Келей.
Позади него несколько самофракийцев заржали.
— И чистотой тоже вроде бы не сияешь.
— С чего ты взяла, будто я вас боюсь?
На сей раз он адресовался непосредственно ко мне.
— Это заметно.
— Лжешь!
— Ты ведь считаешь себя благородно рожденным, верно?