И, пока рабы на палубе «Химеры» рвали в клочья своих недавних хозяев, и мой корабль — не Акмона, мой, швыряло валами, и скрипели натянутые канаты, грянули первые раскаты грома. Молния огненной трещиной рассекла завесу туч, а потом потоки воды ударили с неба, смывая грязь, кровь и смертную блевотину. Началась буря.

— Убирай паруса! — кричал Келей. — И на весла…

Он что-то еще сказал, но мне тоже следовало заняться делами. «Химера» была подбита, людей требовалось перевести на мой корабль, оставить здесь только гребцов и не сколько наших, чтобы гребцы поняли, что их не бросают на произвол Богини, и освободить корабли.

Я не видела, что происходит у Хтонии, но предполагала, что там, как и здесь, есть моряки, способные справиться с кораблем в бурю. И я начала осуществлять свой план. Тем временем паруса были убраны, это придало кораблям устойчивость, но ненадолго. На «Химере» во главе своих я поставила Аргиру, которой это явно пришлось по душе. Возможно, она была здесь единственной, кому что-то сейчас по душе.

Переправив людей, я перебралась обратно сама. Сквозь шум дождя еле пробивалось пение рога. Слышит ли его Хтония? И услышит ли его Аргира?

Келей опустил руку с рогом.

— Все равно… конец, — безнадежно сказал он . — Ты все верно приказала… Только все едино утонем… Темно…

И словно в ответ на его слова ударила молния. И при этой мгновенной вспышке я, отводя с глаз налипшие мокрые волосы, увидела темную скалистую гряду.

— Остров! Правь к острову!

— Рехнулась! Там их крепость!

— Там мы сможем драться. А здесь потонем.

Я была очень зла, иначе не стала бы тратить столько слов. И выкрикнула:

— Мы идем к острову! Если надо, все возьмемся за весла. А там будем драться — и в этом наше спасение!

Они все смотрели на меня — бледные пятна лиц во мраке. И я не разбирала, кто вокруг. И чувствовала — они не сломаются, пока я не буду бояться.

Кто совсем не знает страха, просто глуп. Но до того дня, вернее, до той ночи, когда я впервые испугалась, должно было пройти еще порядочно времени. И оправданием моей глупости может служить только молодость.

А это была страшная ночь. Ночь Хаоса. Ночь творения…

Три корабля крутились, как щепки в кипящем котле. Одно время казалось, что взбесившиеся лошади разнесут трюм. На «Химере» рухнула мачта. Все сходили с ума — люди, звери, море, небо.

Но мне, по правде сказать, просто некогда было бояться. Слишком занята я была. Помогала Энно с лошадьми. И перехватила весло, когда Келея сбило волной, и держала весло, пока Келей не пришел в себя. И еще много что.

Я не знаю, сколько прошло времени. Время вытянулось в единую струну с моей душой, сплелось с моими мускулами, говорило моим голосом.

Когда прибрежный песок заскрипел о днище, я первой спрыгнула за борт, в прибой. Накатившая волна накрыла меня, ударила и откатилась. Я устояла, подняв над головой обе руки, в которых сжимала рукоятку топора. И только сейчас прислушалась к собственному голосу.