Трёстюр вспыхнул и залился краской, а лицо его потеряло остатки привлекательности. Ноздри затрепетали, кольцо в носовой перегородке дернулось.
– Откуда знал? – Он злобно уставился на Фрейю в тщетной попытке испугать ее.
– Да. Вы должны это помнить. Ваш отец вышел неделю назад. – Фрейя встретила его взгляд с холодной невозмутимостью.
– Конечно, помню.
– О? Так расскажите нам.
Тонкие губы Трёстюра вытянулись в плотно сжатую линию, но прежде чем Фрейя или Хюльдар успели дожать его, на помощь сыну поспешила мать.
– Я ему сказала. – Щеки ее слегка порозовели. – Мне позвонили из тюремной службы.
– Но мы так поняли, что никакого уведомления вы не получали? – Хюльдар попытался одновременно следить за реакцией и сына, и матери, но это оказалось невозможно. Он сосредоточился на Агнес, решив, что та с большей вероятностью выдаст себя.
– Мне позвонили. Но не для того, чтобы поставить в известность, а потому, что им потребовался адрес Йоуна. Тот, который он дал им, оказался неверным. По крайней мере, он не жил там. – Агнес разгладила брюки и, словно загипнотизированная, уставилась в пространство. – Потом я рассказала о звонке сыну.
Трёстюр кивнул и усмехнулся, явно довольный вмешательством матери.
Хюльдар повернулся к Сигрун. Она производила впечатление человека честного и искреннего, пусть даже потому лишь, что казалась слишком невинной, чтобы прибегать к обману. И, опять-таки, иногда сказать правду бывает труднее, чем солгать. Возможно, из всех троих с ней труднее всего.
– А вы, Сигрун? Вам мать рассказала?
Беззащитная перед этим новым наступлением, Сигрун бросила взгляд на брата. Пальцы на коленях задрожали, и она потерла культи. Но ответить не успела – ее опередил Трёстюр.
– Нет. Рассказал я. После того, как вы приходили. Не хотел, чтобы она узнала это от каких-нибудь тупых придурков.
Под «тупыми придурками» он несомненно имел в виду Хюльдара и Фрейю. Но никто из них и бровью не повел.
– Это правда? – мягко спросила Фрейя. После словесной перепалки с Трёстюром она смягчилась; так у собаки опускается шерсть при встрече с безобидным существом. – Вам брат об этом сказал?
Сигрун отвернулась, внезапно обнаружив интерес к двум склеенным фигуркам на обшарпанном кофейном столике.
– Да. Я узнала от него.
– Помните когда?
– Дня два назад. Точно не помню.