Пока командиры занимались своими частными делами, офицеры того и другого отряда не теряли время. Артиллеристы приводили в порядок и заряжали орудия; последние были совершенно новые и прекрасные во всех отношениях, и только что прибыли вместе с последним подкреплением, присланным из Испании, так что ни разу еще не употреблялись в дело.

Триста человек из партиды дона Рафаэля обменяли свои кивера на шляпы матадоров, припрятав свои в переметные сумки, чтобы в известный момент иметь возможность опять надеть свои, сбросив чужие.

Спящих бандитов Эль-Фрейля побросали в пустые артиллерийские повозки и крепко на крепко замкнули над ними крышки этих фургонов. Arrieros, т. е. арьергард готовился препроводить их в лагерь мексиканцев.

Один из офицеров дона Лопа, человек очень преданный и весьма смышленый, имевший кое-какое сходство с доном Хуаном Педрозо, облекся в монашескую рясу мнимого Эль-Фрейля и готовился принять командование над переодетой в шляпы матадоров партидой.

Осталось еще позаботиться о самом убийце.

Двое солдат подняли его на руки, бросили в один из фургонов, и согласно строжайшему приказу своего начальника, став на обе стороны фургона, должны были ни на шаг не отступать от него.

Убедившись, что все в надлежащем порядке, дон Рафаэль обратился с несколькими теплыми, прочувственными словами к своим офицерам и солдатам, затем, пожав еще раз руку брата, стал во главе остальных пятисот человек своей партиды и, повернув коня, покинул поляну.

Первая часть задуманного им плана была уже выполнена, теперь оставалась вторая, — несравненно более трудная.

Атака должна была начаться в пять часов утра, т. е. за час до восхода солнца.

Теперь молодому полковнику оставалось лишь присоединиться со своими людьми к подкреплению, присланному ему главнокомандующим, и выждав сигнал орудий дона Лопа, атаковать врага разом с трех сторон. А дон Лоп взялся произвести переполох в испанском лагере.

Мы оставим на время дона Рафаэля с его людьми, а проследим за доном Лопом, на которого возлагалась труднейшая, важнейшая и вместе с тем опаснейшая часть задуманного плана.

От него требовалась в этом деле неслыханная смелость и ловкость.

Когда фургоны, увозившие жандармов, скрылись во мраке леса, дон Лоп стал готовиться к дальнейшему движению вперед.

Войска, которыми он располагал, были разделены им на две отдельные партиды и размещены таким образом, что как будто обоз все еще находился в руках испанцев, в этом заключалось самое главное. Надо было, чтобы испанцы, вообще по природе своей крайне недоверчивые и давно успевшие свыкнуться с этой войной, главным образом основанной на хитростях, засадах и захватах врасплох неприятеля, в чем сами они были близки к совершенству, надо было, повторяем мы, чтобы у них не явилось ни малейшего подозрения относительно того, что им готовилось.

Обоз двинулся дальше в стройном порядке с авангардом и разведчиками впереди и на обоих флангах, но все было расположено таким образом, чтобы люди, по первому слову команды, могли соединиться в одну сплошную стену и идти в атаку в случае надобности.

Немного ранее пяти часов утра, обоз был уже в виду неприятельских аванпостов.

Обоза ожидали; но надо отдать справедливость, испанцы плохо охраняли свой лагерь; по небрежности ли, или же потому, что они полагали, что им нечего опасаться нападения мексиканцев, или по каким либо иным соображениям, но только весь лагерь поголовно спал крепким сном. Часовые сторожевых пикетов едва слышно окликнули и были захвачены в плен без боя, тоже самое случилось и на аванпостах, которые также, будучи захвачены врасплох, сдались без выстрела.

В этот момент из цитадели города плавно взвилась ракета и в ответ ей взвились другие две ракеты с разных сторон. Тогда раскрылись одни из городских ворот и из них кинулись в траншеи войска, отважные защитники города, и открыли по неприятелю страшный огонь.

Дон Лоп приказал навести свои орудия и дал залп картечью.

Одновременно с этим мексиканцы открыли пальбу и ружейный огонь с двух других сторон; отовсюду стали раздаваться торжествующие крики.