– Я не обвиняю вас в узости мышления, упаси бог! Просто вы – идеальный передаточный механизм, сопрягающий стратегию и тактику. Стратег может быть абсолютно уверен, что вы решите тактическую задачу и выполните любой приказ, каким бы странным и неестественным он вам ни показался. Вы понимаете, что я имею в виду?

– Кажется, начинаю «въезжать», как говорят мои внуки.

– В вас сидит что-то неистребимое... Что-то, не дающее ослушаться. Для вас четкое выполнение приказа – это и есть исполнение БОЕВОЙ ЗАДАЧИ. Назовите это честью, если угодно...

– Залина Александровна, – генерал пристально посмотрел на нее, – вы отдаете себе отчет, как это выглядит со стороны? Вы что, заранее подводите меня к тому, что я должен буду ослушаться приказа? Это... Провокация?

Севастьянов внезапно увидел все в другом свете. «Вот она, та самая фигушка, которую рыцари плаща и кинжала до поры до времени носят в кармане. Эта женщина втерлась ко мне в доверие, говорила правильные, умные вещи, и я со всем соглашался, потому что трудно не согласиться с такими убедительными доводами... Да. Это был единственно правильный подход. Она все разыграла четко, как по нотам. Но зачем? Зачем она вдруг стала меня провоцировать? И почему именно сейчас, когда еще ничего не известно? Не рано ли?»

Он смотрел на нее, не отрываясь, но Плиева легко выдержала этот взгляд – знаменитый взгляд самурая.

«Да, видимо, не рано. Потому что потом может оказаться поздно. И... Черт возьми, но я и сейчас согласен со всем, что она говорила! За исключением...»

– Будь вы мужчиной, – медленно проговорил генерал, – я бы приставил вам пистолет ко лбу и заставил раздеться – чтобы посмотреть, нет ли на вас какого-нибудь хитрого передатчика.

Плиева пожала плечами.

– Генерал, в нашей ситуации обвешиваться передатчиками по меньшей мере глупо. Вы знаете почему. Но если вам так хочется взглянуть на мое белье... – Она потянулась к пуговицам жакета.

– Совсем не хочется, – остановил ее Севастьянов. – Это похоже на использование служебного положения в личных целях. Загляните в мое досье и убедитесь, что я никогда ничего подобного себе не позволял.

– Ну... – Ее улыбка стала обольстительной. Одна пуговица расстегнулась. Еще одна. – Не будем столь категоричными. Вы же не оказываете на меня давления. Считайте, что я делаю это сама – ради вашего спокойствия.

Севастьянов кивнул:

– Это меняет дело. В таком случае продолжайте. Я только позову капитана... Плиева вспыхнула:

– Зачем?

– Не думаете же вы, что я сам буду перетряхивать ваши... вещи. – Он поморщился.

– Хорошо. – Она резко одернула полы жакета и застегнулась. – Это глупо. Я знаю. Мне очень жаль, что наши отношения вдруг так резко...

– Они останутся по-прежнему деловыми, – успокоил ее Севастьянов.

– Вы должны доверять мне, генерал. Я ваш союзник.

– Разумеется. – Ему вдруг подумалось, сколько из тех пятерых, которые знали, куда командир полковой разведки Александр Николаевич Севастьянов поведет свою группу, говорили то же самое. «Наверняка все».