Трактор не заглох – в этом достоинство дизеля, стоит его завести, и можно рубить топором все провода и нести аккумуляторы в пункт приема цветного металла.

Двигатель продолжал ровно молотить, но колеса, почувствовав свободу, рыскнули в сторону, и огромная машина свалилась в кювет. Они неслись прямо на огромную липу, растущую у дороги. Соловьев в ужасе закрыл лицо руками и пригнулся. Он знал, что сейчас последует страшный удар.

Невероятным усилием Мезенцев смог оторвать одну руку от головы и схватиться за руль. «Т-150», подпрыгнув на кочке – Соловьеву и Мезенцеву показалось, будто их посадили на кол, рядышком, по соседству, – вернулся на дорогу.

– Что это? – спросил позеленевший Соловьев и в следующую секунду его вырвало – прямо на колени, себе и капитану.

Мезенцев, казалось, не заметил этого. Липкая дымящаяся масса растекалась по его штанам, Соловьев, согнувшись, утробно рычал. Из закушенной губы Мезенцева текли тонкие струйки крови, они начинались от уголков рта и, достигнув подбородка, обрывались, капая на футболку.

Мезенцев втянул в себя воздух и проглотил кровь.

– МОЯ! – повторил он, не разжимая челюсти. – МОЯ!!!

– ПАПА! ПАПА! – всхлипывал Ваня.

– Не буду больше, солдат... Отставить, ефрейтор! – бормотал Ластычев, ощупывая Николая.

Он выругался, но неразборчиво, так, чтобы Ваня не понял, что именно он сказал.

– Чертов твой папа! Радио в голове носит, а ремень в штаны вставить забывает! Что теперь прикажешь с ним делать? – Он развязал кусок провода, заменявший ему ремень. – Ну? Хорош комбат – без штанов.

Он заломил руки Николая за спину и крепко стянул запястья.

– Ну что, ефрейтор, оставим его здесь? – Он уже знал ответ.

Ваня покачал головой.

– Ладно, ефрейтор... Это несколько усложняет задачу. Прорываться из окружения с раненым... – Он увидел, как губы у Вани задрожали. – Но! Как сказал однажды великий пролетарский писатель Максим Горький, «на свете нет таких крепостей, которые большевики не смогли бы взять». Так ведь? Ваня кивнул.

– Держи дудку. – Он протянул мальчику автомат. – Но не вздумай на ней играть. Обещаешь?

– Обе...щаю... – Ластычев снова отметил, что слова даются мальчику с трудом.

– Ну и лады. – Комбат нагнулся, схватил Николая за пояс штанов, приподнял и подставил колено. – Однако он у тебя неплохо питается. Передай мамке привет от меня. Пусть как-нибудь пригласит в гости и накормит. Обещаю не пить и не буянить.

Ваня улыбнулся.

– Черт побери! Радио в голове, а? Меня чуть не забодал бешеный козел, а теперь приходится тащить мужика с приемником в голове. Как тебе это нравится, ефрейтор? А ведь я сегодня трезвый, как дурак. Вот что самое интересное.