Винер и его коллеги долго размышляли над тем, как следует устроить дома престарелых, чтобы компенсировать утрату пространственных навыков у пациентов. Многочисленные исследования показали, что пожилым людям, и особенно страдающим деменцией, трудно запомнить планировку новых мест: их гиппокамп уже не тот, что прежде, и они больше не могут хранить в голове точную когнитивную карту. В то же время они способны довольно хорошо ориентироваться с помощью «эгоцентрической» стратегии, запоминая последовательность поворотов или в каком направлении нужно свернуть у того или иного ориентира – при условии, если ориентиры хорошо заметны.
В 2017 году коллега Винера, Мэри О’Мэлли, провела опрос среди жителей трехэтажного дома престарелых на юге Англии, желая выяснить, что они думают о своем окружении. Внутри он мало чем отличался от других домов престарелых: похожий на отель, с общими зонами и отдельными номерами. Все пациенты сказали, что первые несколько недель никак не могли сориентироваться, в основном потому, что – как выразилась Колин, одна из тех, кто решил дать интервью, – «все коридоры одинаковые. Ты не понимаешь, где ты или на каком этаже, пока не посмотришь на маленькие надписи на стенах»[395]. Если бы архитекторы заглянули в книги по нейробиологии, то поняли бы, что в зданиях лучше избегать такой повторяемости, ведь мозгу трудно различить одинаковые места, особенно если они одинаково ориентированы[396].
Пациенты этого дома престарелых преодолевали архитектурный изъян с помощью номеров на дверях комнат или запоминающихся объектов: яркого коврика, разбитого окна, вазы со свежими цветами. («Маленькие надписи на стенах» не слишком помогали, впрочем, как и фотографии, которые, по общему признанию, были «скучными», «обезличенными» или «дешевыми и уродливыми», чтобы использовать их в качестве ориентиров.) Вот как находит дорогу к общим помещениям Хелен, живущая в дальнем конце здания:
Я выхожу из своей двери в коридор, а затем прохожу весь путь в три приема. Сначала до поворота, затем мимо стола с цветами и наконец к лифту. Потом вверх на лифте, а там уже просто, потому что ты уже рядом с гостиной и можешь видеть объявления[397].
Она перемещается от ориентира к ориентиру, как пчела в поисках нектара; похожим образом действуем все мы, когда не очень хорошо знаем дорогу, – при любых сомнениях ищем знакомое.
Пространственное поведение пациентов с деменцией часто считают патологическим, и поэтому многие дома престарелых стараются ограничить передвижение своих пациентов, опасаясь, что они себе навредят. В Блэкроке, богатом пригороде Дублина, ирландское общество помощи пациентам с болезнью Альцгеймера (Alzheimer’s Society of Ireland) открыло центр, организация которого отражает совсем другой подход. Здесь отказались от ограничений и делают упор на благотворное влияние пространства, поощряя пациентов пользоваться им. Архитектор Найл Маклафлин, спроектировавший здание, не специалист по деменции, но он часто и подолгу беседовал с людьми в этом состоянии, наблюдал за их поведением и размышлял над тем, как они взаимодействуют с окружающим миром.
Центр расположен в саду XVIII века, огороженном высокими стенами. Из всех комнат открывается вид на сад, а общие помещения имеют высокие окна с обеих сторон, так что в здании преобладает естественное освещение, и ничто в нем не напоминает учреждение. Внутренняя планировка предназначена для странствий: в какую бы сторону вы ни пошли из центра, в конце концов вы вернетесь назад. Маклафлин говорит, что хотел создать чувство «блуждания по непрерывному настоящему». Даже если пациенты не в состоянии спланировать маршрут или вспомнить, где они только что были, на прогулке у них все равно создается ощущение перемен, чувство того, как мир раскрывается перед ними[398].
К огорчению Маклафлина, в настоящее время центр используется не совсем так, как предполагалось. Забота о безопасности и боязнь судебных исков привели к тому, что пациентам не разрешено свободно гулять, а двери в сад большую часть времени заперты. Но архитектор надеется применить принципы проектирования центра, получившего несколько архитектурных премий, при строительстве других домов престарелых. Его идеи согласуются с самыми современными представлениями психологии. Передвижения пациентов с болезнью Альцгеймера выглядят хаотичными, но, скорее всего, они имеют цель. Когда вы не понимаете окружающий мир, есть смысл исследовать его, выяснить, с чем вы еще не знакомы. Как напоминал нам Толкин во «Властелине колец», «из тех, кто странствует, блуждает далеко не каждый»[399].
Эпилог
Конец пути
Современные люди взаимодействуют с окружающим миром точно так же, как их доисторические предки. Мы путешествуем дальше и быстрее, и у нас есть необыкновенно умные приборы, помогающие прокладывать путь, но то, как мы используем свой мозг, чтобы ориентироваться в пространстве, практически не изменилось. Мы ищем ориентиры, анализируем окружающий мир, запоминаем то, что видим, строим когнитивные карты и в целом никогда не отключаем систему ориентации в пространстве, как и наши предки, охотники и собиратели в эпоху плейстоцена. Некоторые справляются с этими задачами лучше остальных, но так было всегда, по крайней мере до начала XXI века, – потом наступили перемены. Многие из нас делегировали эту тяжелую навигационную работу приборам GPS-навигации, которые ведут туда, куда нужно, без всяких усилий с нашей стороны. Следуйте за синей точкой в приложении на смартфоне или выполняйте устные указания спутникового навигатора – и вы попадете в пункт назначения, не утруждая нейроны места в гиппокампе или цепи принятия решений в префронтальной коре. Вам не нужно знать, как вы туда попали, или даже что-то помнить о своем маршруте. Впервые в истории эволюции мы перестали пользоваться многими пространственными навыками, которые помогали нам выжить на протяжении многих тысяч лет. Стоит задуматься, к чему это нас может привести и что мы можем потерять.
Начнем с простого эксперимента. При следующем посещении музея, ресторана или визите в гости в незнакомый район попробуйте отправиться туда пешком – пройдите хотя бы последний километр, – следуя маркеру навигатора в телефоне. А когда придет время возвращаться домой, выключите телефон и попробуйте попасть в точку, откуда начался ваш пешеходный маршрут, – как делали наши предки в каменном веке. Большинству людей сделать это будет очень сложно. Следуя указаниям навигатора, вы не обращали внимания на то, где идете, и у вашего мозга не было возможности построить когнитивную карту или журнал поворотов, и поэтому ему нечего вам предложить для обратного пути. Конечно, вы не заблудитесь – для этого достаточно всегда носить с собой телефон и не забывать его заряжать.
Но мы многое теряем, надеясь на GPS. Эта технология превращает мир в абстракцию, живущую в цифровом устройстве. В обмен на знание своего точного положения в пространстве мы жертвуем чувством места. GPS делает ненужными контуры и цвета, мы избавлены от необходимости запоминать, сколько перекрестков встретилось нам на пути, обращать внимание на характер и особенности ландшафта, следить за своим перемещением. Мы можем позволить себе безразличие, и эта отстраненность делает нас невежественными. Без истории, которую можно рассказать о путешествии, мы перестаем быть путешественниками.
За последнее десятилетие множество исследований показали, что навигационные приложения и приборы спутниковой навигации ослабляют пространственную память[400]. Когда мы просто следуем инструкциям, мир проносится мимо, и мы почти не запоминаем места, которые посетили. GPS не требует от нас представить или спланировать путешествие – и даже смотреть по сторонам; пользуясь картой, мы вынуждены определять свое положение по тому, что видим[401]. Нейробиолог Джулия Франкенштейн сравнивает построение когнитивной карты по скудной пространственной информации, приходящей от GPS, с «попыткой восстановить целое музыкальное произведение по нескольким нотам»[402]. В лучшем случае мы получим обрывок мелодии.
Последствия ослабления пространственной памяти для навигации вполне предсказуемы. В исследовании Негин Минаи о ментальных картах жителей Лондона, с которым мы познакомились в главе 9, было показано: те, кто пользовался GPS, значительно хуже изображали карту города, потому что плохо представляли, как соотносятся друг с другом разные районы[403]. Технология GPS меняет к лучшему жизнь людей, не умеющих ориентироваться, но у всех остальных, по всей видимости,
«Замена когнитивных навыков технологией неизбежно скажется на мозге, – говорит нейробиолог Джузеппе Иариа, который изучает людей, страдающих от серьезной дезориентации. – Не думаю, что это удивит кого-нибудь из специалистов, работающих в данной области. Мозг рационален. Если вы всегда прокладываете путь с помощью телефона, мозг направит ресурсы, которые обычно использует для отображения окружающего мира, на что-то другое. Это не хорошо и не плохо, и я бы не впадал в панику по этому поводу. Примерно то же самое произошло, когда мы начали пользоваться компьютером и начали утрачивать навыки письма. Вопрос не в том, чтобы пользоваться телефоном, а в том, чтобы осознавать это решение и его последствия. Если вы действительно хотите эффективно ориентироваться и прокладывать себе путь, то должны знать, что использование GPS определенным образом повлияет на этот навык».
Неумение ориентироваться не причинит вам неприятностей в городе или на дороге, если вы переложите эту обязанность на современные технологии, хотя все мы слышали истории, как навигатор заводил в море или вынуждал проехать несколько сотен километров в неверном направлении. Если техника подведет, всегда можно спросить дорогу у других людей или прочесть дорожные указатели. Но вам так легко не отделаться, если вы свернете с проторенной дороги и окажетесь в местах, где ошибки навигации могут серьезно осложнить вашу жизнь. Шотландский совет по альпинизму сообщал, что все большее число туристов и альпинистов не дают себе труда овладеть базовыми навыками навигации и чтения карт, полагая, что всю работу сделают за них приборы GPS. Совершенно очевидно, что разряженные аккумуляторы станут для них серьезной проблемой, но это не самое главное. Дело в том, что GPS покажет вам, где вы находитесь, и проложит маршрут к месту назначения, но не будет вместо вас читать местность, и если вы не проявите должной осмотрительности, то вполне можете смело шагнуть с обрыва или забрести в болото.
Эстетические последствия использования GPS потенциально не менее серьезны, чем практические. Мы не можем передвигаться по миру, ничего не зная о нем и не чувствуя последствий нашего невежества. Память о местах – это рассказ об ощущениях, которые вы в них испытывали, и когда мы проходим мимо, не замечая их, то упускаем шанс сформировать глубокое понимание и яркие воспоминания. «Не существует непосредственного, первичного восприятия реальности», – пишет нейробиолог Колин Иллард в своей книге «Дорогие сердцу места» (Places of the Heart)[404]. Опустив голову и уткнувшись взглядом в синюю точку на экране, мы также упускаем возможность общения с другими людьми. Навигация, по сути своей, социальный навык; чем бы мы ни пользовались – картой, прибором спутниковой навигации, дорожными указателями или подсказкой прохожих, – мы зависим от знаний других людей[405]. Спросить дорогу – превосходный способ познакомиться с культурой этого места, однако это последнее, что мы делаем, когда у нас есть смартфон. «Объединенные цифрой, но социально разобщенные» – так сформулировала группа исследователей влияние мобильных технологий на взаимодействие людей в современном мире[406].
GPS может сделать так, что вы никогда не заблудитесь. Многих людей привлекает эта идея, но все может оказаться не совсем так, как они представляют. Установив для себя неизменную «географию обитания», мы теряем часть себя, возможность саморазвития. Как пишет Ребекка Солнит в книге «Путеводитель, помогающий заблудиться», размышляя об определенности и неизвестности, «никогда не теряться – значит не жить. А не знать, что такое заблудиться, просто пагубно, ведь где-то на неведомой земле ждет жизнь, полная открытий»[407]. Она цитирует Генри Дэвида Торо, который провел два года в домике у Уолденского пруда в попытке жить «не торопясь» и «добраться до самой сердцевины» жизни. «Пока мы не потеряемся – иными словами, пока мы не потеряем мир, – мы не находим себя и не понимаем, где мы и сколь безграничны наши связи с ним»[408].
Мы все еще далеки от мира, в котором невозможно потеряться. И все же некоторые прилагают массу усилий, чтобы оставаться в неизведанной стране, не отказываться от шанса на бесконечность. Цель современных фланёров и психогеографов – скитаться без цели, без карты, без телефона. Наибольшей популярностью у них пользуется «алгоритмическая прогулка», когда вы следуете заранее определенному набору инструкций – повернуть налево на первом перекрестке, направо на втором, налево на третьем и так далее – и смотрите, куда он вас приведет.