— Ломайте двери! — решительно скомандовала королева, и вскоре от выполненного искусным мастером шедевра остались лишь щепки. Графа, естественно, и след простыл.
Вернее, след-то был: по паркету тянулась цепочка следов. Словно подернутые инеем, они заканчивались в аккурат напротив стены, расписанной гигантской фреской. Но как ни всматривалась королева, как ни простукивали кладку гвардейцы, внутри ничего не обнаружилось. Стена и стена.
И все же… что-то притягивало ключ к этому месту. И хотя на фреске не было нарисовано ни двери, ни оконца, пальцы девочки нащупали невидимую щеколду.
Забытое Рождество
Комната встретила Ханну ароматом печеного теста. Жарко пылал натопленный камин. Елка в углу мерцала сусальным золотом и зажженными свечами. А сколько внизу было сложено подарков!
— С возвращением, Ханна.
Руно ткнулся ей в ладонь влажным носом, молотя хвостом по скамеечке для обуви. Ласковые руки уже снимали с нее запорошенный снегом капор, возились с тугими застежками.
— Нянюшка!
И от нее все также пахнет яблочным пирогом.
— Опять взяла с собой куколку. А если бы уронила в снег? — посетовала няня, указывая на роскошную красавицу в зелено-золотом платье. Личико куклы показалось Ханне странно знакомым.
— Давай-ка сюда.
— Нет, не хочу.
Она и раньше артачилась, когда дело доходило до игрушек. А такой роскошной куклы у нее точно раньше не было.
— Не упрямься, Ханна, — раздалось от очага, и девочка наконец-то разглядела, кто сидел в большом кресле у самого огня.
— Папа?
Как была, в одном сапожке и пальто, висящем на одном плече, она бросилась к отцу. Тот весело рассмеялся, закружил ее по комнате.
— Ты чего вдруг, Ханна?
Она и сама не знала, отчего отпрянула от него. Глухо зарычал Руно, а огонь в камине ярко вспыхнул и заметался раненым зверем за чугунной решеткой.
Этого не может быть.