– Пойду сварю кофе и принесу десерт. А то Павлик заждался сладкого. Дважды подбегал ко мне и спрашивал, когда мы будем есть торт.

– Очень рад, что у вас появился сын, – улыбнулся доктор.

Вероника Альбертовна вышла.

– А Павлик славный мальчуган, – продолжал Нижегородцев. Супруга ваша поведала мне его историю. Душа разрывалась пока слушал. Я с ним познакомился. Так что теперь мы с Пашей друзья.

– Ах, дорогой Николай Петрович, а разве у вас могут быть враги? Вы совершенно неконфликтный человек. Не чета мне. Я, признаться, не помню случая, чтобы вы с кем-то ссорились.

– Да бросьте, Клим Пантелеевич. Совсем меня захвалите. Пока ваша супружница варит кофе, если не возражаете, выйду покурить.

– Вы же никогда не курили.

– На фронте пристрастился.

– Не надо никуда выходить. Курите здесь. Я сейчас приспособлю что-нибудь под пепельницу.

– Ни в коем случае! У вас в квартире ребёнок, и я не имею права не только показывать ему дурной пример, но и отравлять воздух. Подождите меня, я быстро. Побалуюсь всего одной папироской.

– Знаю, что с вами бесполезно спорить, – развёл руками Клим Пантелеевич. – Но тогда, как вернётесь, выпьем ещё коньяку. Идёт?

– Обязательно.

Доктор покинул комнату. Хлопнула дверь. Появилась Вероника Альбертовна.

– А где же гость? – спросила она.

– Вышел покурить.

– Да? Он курит?

Ардашев кивнул.

– А я смотрю, на вешалке его пальто висит, а твоего нет. Вот подумала, что ты зачем-то спустился в контору.

– Наверное, Нижегородцев перепутал. С ним и раньше такое случалось. Помнишь, как он ушёл в моих калошах?

– Да-да! А потом вернулся и извинялся. Пришёл с бутылкой «Шамбертена».