Под конец своего печального повествования Шматов даже прослезился, а Будищев, напротив, чувствовал подступающую к горлу ярость. Хотелось что-нибудь сломать или пойти подраться, чтобы в жаркой схватке забыть о горечи утраты.

— А вот и они, — раздался за спиной звонкий голосок Геси, и приятели застыли как громом пораженные. — Смотрите, Алеша, вот где они спрятались!

За сестрой милосердия ковылял на своей деревяшке улыбающийся Лиховцев, которого та, очевидно, ходила звать. В последнее время он много тренировался в ходьбе, и она уже не вызывала прежних затруднений, но все равно угнаться за легкой на ходу девушкой он не мог.

— Здравствуйте, барышня, — почти всхлипнул Федька.

— Что случилось, отчего вы плачете? — принялась расспрашивать она, но здоровый деревенский парень не мог найти в себе сил для того, чтобы ответить, и лишь отворачивался, не в силах взглянуть ей в глаза.

— Боюсь, у Федора плохие новости, — хмуро пояснил Дмитрий.

— Что за новости? — улыбаясь, спросил запыхавшийся Алексей, расслышавший только последнее слово.

— Наш друг погиб.

— Кто… как погиб?

— Да вот так! Это война, и на ней убивают.

— Этого не может быть, — потрясенно прошептал Лиховцев, но его слова прервал горестный крик Геси.

Убитая горем девушка заголосила так, что в госпитале стали выглядывать из окон, а из дверей вышел привлеченный криками солдат. Друзья попробовали успокоить ее, но не тут-то было. Она рвала на себе волосы, выкрикивала нечленораздельные проклятия и казалась совсем обезумевшей. Первым опомнился Будищев и, схватив извивающуюся сестру милосердия в охапку, потащил ее внутрь здания.

— Что случилось с мадемуазель Берг? — недоуменно спросил вышедший на крики Гиршовский.

— Истерика! — крикнул ему Дмитрий, с трудом удерживая ее. — Вколите ей что-нибудь успокаивающее или типа того…

Аристарх Яковлевич не очень понял, отчего его подчиненной надо делать укол, но общий смысл рекомендации был понятен, и врач схватился за склянку с эфиром. Намочить салфетку и прижать к лицу девушки было минутным делом, и скоро она обмякла в руках Дмитрия.

— Что же все-таки произошло?

— Она узнала о гибели жениха!

— Ужасная трагедия, — сочувственно вздохнул Гиршовский.

— Как сказать.

— Что-то я не понимаю…