остаток годового дохода 47 100 долларов.
В расчёте на один месяц «чистых» почти 4000 долларов.
Сумма внушительная, но всё же, как тут же выяснилось, она не совсем «чистая» — и для неё есть платежи, которые невозможно не сделать. Самые простые из них — коммунальные. Газ — 250 долларов, вода — 70, электроэнергия — 125, телефон — 85 долларов. Итого: 530 долларов.
Следующий платёж — страховка. Тут надо понять вот что. Когда мы в СССР получали государственную квартиру, то она становилась незыблемой крепостью для всей нашей семьи. Мы могли стать пропойцами и пропить всё, всё… кроме квартиры. Мы могли погибнуть — квартира всё равно оставалась бы у нашей семьи. Суд мог конфисковать большую часть имущества, но не мог посягнуть на квартиру или дом… А японец обязан застраховаться с тем, чтобы в случае неожиданной смерти его семью не выбросили на улицу. Наш японец был застрахован на 920 тысяч долларов (110 млн. иен) и ежемесячно платил страховой компании 750 долларов… Мои знакомые посылают 2 раза в неделю свою дочь в Токио к учительнице музыки… Чтобы была гарантия, что ребёнок поступит в лучшую школу (из которой легко поступить в университет. — Л. М.), ему после основной школы дают дополнительную подготовку. У нашего японца трое мальчиков. Старшего жена на машине ежедневно возит в вечернюю школу, так сказать, усиленного образования, а к среднему приезжает студентка-репетитор. Стоит это японцу 1000 долларов в месяц. Учитывая, что младшего сына жена отвозит в детский садик, в основном из этих поездок и складывается 100‑литровый расход бензина их «тойоты». Цена бензина была 1 доллар за литр, всего на 100 долларов.
Итого, затрат, не связанных с покупкой вещей и продуктов, получается на сумму 2400 долларов.
До этого японец говорил, что на продукты жена тратит 1200 долларов, но он считает, что это много и что ей следовало бы «ужаться» до 850 (100 тыс. иен). Кстати, поначалу он говорил, что его годовой доход 83 000 долларов (10 млн иен), но когда мы подсчитали приведённые выше затраты, то оказалось, что месячный остаток всего 510 долларов, т. е. ни о каких 850 долларов на продукты и речи не может быть. Он взял расчёты, долго проверял расходы, вздыхал, но не нашёл ошибки, после чего объявил, что его доход на самом деле 12 млн. иен, то есть 100 000 долларов…
Есть денежные траты, которые зависят от нашей воли. Мы можем, если хотим, купить себе конфеты, а можем не купить, можем купить новые туфли, а можем ходить в старых. Но есть траты, которые мы не можем не сделать. Мы не можем не заплатить налоги — с нас их взимают, не спрашивая нашего согласия. Мы не можем не заплатить за электроэнергию — у нас её просто отключат. При социализме в тех доходах, что мы имели, таких трат было очень немного, вернее, сумма их, их процент был невелик. А 80–85 % нашей зарплаты мы тратили как хотели, и в нас сидело это, мы не понимали, как можно по-другому, — наш народ обманули, как последних идиотов.
Ведь японец при капитализме из огромной суммы в 1 млн. иен в месяц по своему усмотрению мог потратить только 186 тыс., т. е. менее 19 %. А 81 % зарплаты капитализм тратил за него.
Это пропаганда, это наглый обман, что японец за месячную зарплату может купить автомобиль. А правда в том, что ему дают подержать в руках деньги, за которые можно купить автомобиль, но тут же забирают их обратно» [35, с. 520–524].
Но вернёмся к японской семье. И 100 тыс. долларов дохода в год не хватало на то, чтобы объяснить не указанные ранее расходы, связанные с приобретением продуктов питания, транспортом, обедом во время рабочего дня, редким посещением кафе или ресторана, карманными расходами супругов. Мухин решил, что у японца были ещё какие-то незаконные доходы.
Все последние годы советской власти нас обманывали, разделяя заработную плату западного рабочего на стоимость товаров, в то время как на Западе основные расходы, более 80 %, не были связаны с приобретением товаров. Указанным образом недопустимо сравнивать уровень жизни населения при советской и западной цивилизации, при русском социализме и капитализме. Измерять эти две цивилизации одинаковыми мерками — значит совершать подлог. Но именно подобными, искажающими истину сравнениями разрушали Советский Союз.
Фактически при капитализме даже у достаточно богатого японца с доходом почти 9000 долларов в месяц не остаётся денег на нормальное питание. А простой рабочий, получающий 1700–4000 долларов в месяц, вынужден всю жизнь арендовать маленькую квартиру или домик, отказываться от обучения детей в институте и ограничивать себя в питании и приобретении нужных вещей. Наши профессора, интеллектуально обслуживавшие перестройку, фактически на свои доходы имели намного больше товаров и услуг, чем, например, профессор в Японии. Они летом отдыхали в лучших здравницах Крыма и Кавказа, а японский профессор только мечтал об отдыхе. В Советском Союзе они имели в центре города 3–5-комнатную квартиру и дачу за городом с участком земли размером в 600, а то и 1000 кв. метров. И не только профессора, а большинство граждан СССР отдыхало в здравницах и имело дачи. В Японии об этом не могли даже мечтать.
Европа, конечно, живёт богаче, но и она недалеко ушла от Японии. «У немки на её 5000 марок дохода 40 % налога да страховка по болезни, да страховка от безработицы, да 800 марок в месяц за аренду квартиры в 20 кв. метров во Франкфурте. Для неё трата в 400 марок (стоимость кожаной куртки. — Л. М.) — это покупка с такой большой буквы, что о ней надо думать и думать.
Мы ходили по магазинам в Югославии, и нас сопровождали югославы. Они вместе с нами приценивались, примеряли и пусть редко, но тоже покупали. Всё-таки Югославия была социалистической.
А в Японии нас сопровождали как переводчики и помощники молодые японцы с совершенно пустыми глазами. Как бы ни блистали витрины, как бы ни манили надписи: «Только сегодня распродажа по сверхнизким ценам!», как бы ни вопили продавцы, зазывая в свой магазин, — им все эти прилавки были глубоко безразличны. Да, они на свою зарплату могут купить две видеокамеры сразу. Но ни у кого этой видеокамеры не было. Не до неё, не до дорогостоящих игрушек. Другие заботы.
Хуже этого. Нас сопровождал юрист — всегда в ослепительно-белой рубашке и начищенных туфлях. В Киото мы пошли на экскурсию в какой-то храм, а в нём нужно было снять обувь, и тут я заметил, что у него порванные туфли между подошвой и верхом. В то время Регина Дубовицкая или какая-то другая юмористка гоготала над «нищими» советскими женщинами, которые из бедности под брюки надевают порванные колготки. А я в Германии у жены достаточно крупного менеджера крупной компании увидел под брюками эти самые порванные колготки, когда она, сидя напротив и выше меня, неосмотрительно забросила ногу на ногу.
Смотрите. Кто из наших советских парней и когда отказывался жениться только потому, что у него маленькая заработная плата или нет квартиры? Единственно, родители могли слабо протестовать, если сын ещё не служил в армии или не окончил институт.
А отсутствие квартиры? Да кого это останавливало? Поживут у родителей, снимут комнату или квартиру, сколько бы это ни стоило, но для получения по очереди своей квартиры через 5, пусть 10 лет это не имело никакого значения.
А вот подавляющее число японских парней, как бы они ни любили своих девушек, не могут себе позволить жениться на них ранее, скажем, 30 лет — возраста, когда их зарплата достигнет размера, хотя бы вдвое превышающего тот взнос, который придётся делать банку за кредит при покупке квартиры, возраста, когда они уже поднакопят денег для 10 % первоначального взноса за неё.
Они аккуратно и чисто одеты, но ничего лишнего они себе позволить не могут, а лишнее для них почти всё, что продаётся в японских магазинах…