— Да, ты — мой рыцарь с сверкающих и начищенных доспехах, — говорила Лиза. Она знала, что ее голос волнует его и заставляет закипать кровь за льдом иронического спокойствия. — А я — твоя королева.

— Ты — моя королева, — подтвердил Рендалл.

— Ты усадишь меня на высокий трон, покрытый алым бархатом, и наденешь на мою голову золотую корону банка Картеров, — она эффектно откинулась назад. Уесли Рендалл продолжал смотреть на нее.

Он был единственным мужчиной, которому она могла доверять. Она знала, что он всех душой предан ей — ее глубокому голосу, шелковистым волосам, ее совершенному телу.

— И ты уже начал делать это, мой герой. Ты расставил свои войска и обложил мятежную столицу, — она засмеялась, и ее грудь всколыхнулась под тонким платьем. — И ты принесешь мне мою корону, мой рыцарь.

— Моя королева, — сказал Рендалл, снова пригубив вино. Он уже говорил это, но никак не мог придумать, что еще можно сказать. Впрочем, пусть говорит сама.

— Мой дед, наверно, был неплохим человеком, — Лиза повертела бокал в руках. — Но слишком ограниченным. Тогда никто не верил в возможности женщины… Но только я достойна возглавить семейный банк, только я обладаю достаточной проницательностью, силой воли и интуицией. И потому я — королева.

Она снова рассмеялась. Рендалл следил, как волнуются ее груди и старался скрыть усмешку за бокалом вина. Проницательность и интуиция — у нее.

Ее голос был слегка насмешливым, но она действительно верила в то, о чем говорила. Справедливость будет восстановлена, и контроль за банковской империей будет в ее крепких руках. Она будет держать и направлять банк так же уверенно, как сейчас контролирует своего любовника.

— Ты поможешь мне завоевать трон, принадлежащий мне по праву, — говорила она. — И я снизойду с него, чтобы повесить орден на твою грудь.

Она не удержалась и хихикнула. Он восхищенно улыбнулся.

Рендалл постарался скрыть переполнявшее его веселье. Трон, принадлежащий ей по праву. Можно подумать, что эта девица не воспитывалась в самых дорогих частных школах Лос-Анджелеса — или именно там ей привили полное отсутствие вкуса?

— Я хочу принять душ, мой герой, — сказала она. — И смыть с себя пыль фамильного склепа. Сними с себя свой сверкающий доспех — иди ко мне.

Он не двигался.

Самое забавное, что она верит в него. Верит, как в своего рыцаря, который разобьется в лепешку, чтобы преподнести ей ключи от дверей в президентского кабинета. А после этого она собирается милостиво бросать ему вниз королевские подачки. При мысли о том, как наивны люди, становится легко, хочется летать и смотреть на них сверху вниз.

Рука Лизы извернулась за спину, пальцы изящно сомкнулись на застежке молнии. Она не сообразила, что он не может видеть этого эффектного движения. Легкий шелк мягко освобождал ее тело из своих оков, платье медленно соскользнуло к ее ногам. Он замер, с восхищением и восторгом глядя на нее.

Он испытывал восторг от ощущения своей власти над ней. Она была готова умереть ради него — и при этом она станет думать, что это он жертвует собой. Уесли Рендалл никогда не встречал Джонатана Картера, но по рассказам Лизы неплохо знал его. Он смахнет девочку со своего пути, как уборщица брезгливо снимает со стены раздавленного таракана. Но пока этого не произошло, Уесли Рендалл вдоволь наиграется с ней. Как мило, когда счет в банке увеличивается на несколько нолей.

Она выпрямилась, стоя напротив него. Ее тело передернулось, и груди, сжатые черным прозрачным лифчиком, слегка подпрыгнули вверх.

— Не заставляй ждать свою королеву, мой рыцарь, — сказала она, медленно раскрывая застежку.

— Я допью вино, моя королева, — сказал Рендалл.