— Они не хотят быть очаровательными, и я — тоже, ну и что нам делать?
— Ты нас спрашиваешь? — спросил Гордость.
Я повернулась к нему.
— Отлично, вам не нравлюсь я, а мне не нравитесь вы, это очевидно, но я собираюсь выяснить, что к вам чувствует мой внутренний тигр, итак, как вы хотите это сделать?
— Джейк предупреждал, что ты резкая.
— Ты еще не видел резкость, Гордость.
Он посмотрел на меня, и теперь в его глазах что-то появилось, возможно, интерес.
— Тогда я с нетерпением жду с ней встречи.
Я удержалась от улыбки.
— Это ты сейчас так говоришь.
Из дальней прихожей послышались голоса. Дамиан и Кардинал вошли, держась за руки, очень напоминая счастливую пару. Она взволнованно разговаривала с другой женщиной, которая могла быть только другим вертигром. Фамильное сходство было слишком сильным, так что без вариантов. Длинные желтые и белые локоны раскинулись по ее плечам. Ее глаза были такого же сине-золотого цвета, как и у Мефистофеля. Она была высока и соблазнительна, и когда она меня увидела, энергия просто-таки выплеснулась из нее. И этот всплеск был окрашен страхом. Почему она меня боялась?
— У вас прекрасные комнаты, — произнесла она с дрожью в голосе.
Жан-Клод сказал:
— Мы рады, что они вам понравились. Анита, это — Зависть.
— Зависть? — переспросила я.
— Да, — ответил он.
— Гордость и Зависть, два смертных греха, — отметила я.
— Да, — согласился Гордость.
— Она — ваша сестра?
— Кузина.