Рука старика зависла над страницей, он что-то растерянно пробормотал себе под нос, потом сказал громче:

– А внук-то мой не вернулся, – его рот задергался, а глаза наполнились слезами.

Ну вот, и зачем я только села за стол и не ушла сразу в комнату!

– Да нет же, – постаралась успокоить я Габи. – Он дома, меня привел. Вы же видели нас в саду! Он скоро вас проведать придет.

– Не придет! – простонал дед. – Его горцы на войне убили.

У меня внутри все похолодело.

– Дедушка, Сет дома, – как можно убедительнее произнесла я.

Габи нахмурился, погладил себя по лысине, забормотал:

– Не вернулся мой Мири с войны. Надо бы ему чай заварить, а то сидит сутками напролет с друзьями, делами занят, похудел.

Он стал беспорядочно перекладывать розы на столе, перелистнул страницы фолианта назад, и на пол полетели лепестки. Габи вдруг поднял голову, посмотрел сквозь меня и улыбнулся.

– Счастливые времена! А ты уже на флейте играешь, золотце?

Я медленно поднялась. Мне была знакома эта улыбка.

– Тебе ведь одному идти было хорошо до этого дня? А сейчас что? Сколько они стоят – твои грибы и твоя жизнь, которую ты положил в корзинку?

Меня пробрала дрожь, а боль от пятна клятвы ударила в висок с новой силой. Габи продолжал улыбаться. Так же улыбалась и Лора, и Алина. И наверняка Лиза. Но я была готова поспорить на что угодно, что они не путали своих родственников с другими людьми и не разговаривали фразами из сказок. А теперь подумай, птица бестолковая, зачем Сету тащиться через миры, чтобы доставить тебя домой?.. Нет, нет, я просто себя накручиваю! Ведь он не сделал ничего, что поставило бы под сомнение его честность.

Стало уже совсем темно, а Тун так и не проснулась. На цыпочках я подошла к лестнице, молясь всем богам этого мира, чтобы под моей ногой не скрипнул пол. Спустившись на полпролета, я замерла. Что же за глупая ты птица, Екатерина! Я быстро окружила себя зеркалами.

Коридор не был освещен, с кухни доносились голоса. Из дальней комнаты вышел Сет. Я прижалась к стене. Мужчина застегнул верхнюю пуговицу на рубашке, пригладил волосы и что-то сказал, обращаясь к тому, кто оставался в комнате. Когда он скрылся на кухне, я закрыла глаза и сделала глубокий вдох и выдох, чтобы успокоить бешено бьющееся сердце. Я не была уверена, что зеркала заглушают звуки.

Пахло сигаретным дымом. Я выглянула из-за угла, чтобы посмотреть, как выглядит кухня. Это было большое помещение, совмещенное со столовой. Один световой шарик висел над столом, за которым сидел Сет с дневником в руках. Перед ним ходил туда сюда, обняв себя за плечи, сутулый мужчина. Рядом с плитой жевал что-то здоровяк. Из темноты раздавался шепот – значит, там были еще люди. Я положила зеркало на пол перед кухней и соорудила конструкцию для подслушивания, а сама снова забралась на середину лестницы.

– …все еще в доме, – раздраженно говорил незнакомый мне голос. – Хотя бы рассмотри возможность пойти сейчас. Сколько нам еще ждать? Что ты так вцепился в тень мира?

– Ждали тринадцать лет, подождем и пару дней, – это был Сет, и он говорил спокойно. – Я повторю, Фау. Здесь в секунду явится его дружок, а там у меня будет преимущество во времени, и останется только дотащить его до дома черной свиньи по тени мира.

– С полицейским ты справишься, – уверенно сказал третий голос, низкий. Я решила, что это здоровяк.