— Я в потемках бродила по заброшенному подвалу. Потом нашла ступеньки наверх. Они привели меня к длинному коридору, в котором было несколько дверей. Вдалеке виднелся луч света — тот самый выход, которого я так искала, подумала я. Он немного освещал коридор, позволяя различить надписи на табличках дверей. На одной из них было написано «Архив».

— Архив, значит, — многозначительно сказал Довлатов.

В душе Юля громко смеялась с того, насколько живо и атмосферно она обрисовывает чистой воды ложь. Изначально она не планировала всего этого говорить, но уже просто не могла остановиться, все глубже и глубже зарываясь в сюжет своей истории.

— Да, архив. Я просто не могла пройти мимо, понимаете? Я… в общем, я зашла в комнату. Там было много ящиков с надписями. Я открыла один из них и вынула картонную папку. Читать ее времени не было — больница горела, все вокруг завешивал густой дым, — но я все же прочитала написанное на карточке. Там было имя одного из пациентов. Нужно было торопиться, чтобы спастись. Задерживаться я не могла. Я наспех открыла еще один ящик и достала из него еще одну карту и…

— И?.. — спросил следователь, даже не догадываясь, что Юля раздумывает о том моменте, когда ее нашли около ворот лечебницы. Она тогда не имела при себе ничего, кроме связки ключей и зажигалки — медкарты уже давно лежали в квартире, в ее столе. Она лишь надеялась на его рассеянность и на то, что он не помнит деталей того дня. «На крайний случай, — думала она, — можно будет подметить, что эти папки из ее рук забрал Артем, потому они и не попали в дело в качестве вещественных доказательств».

Она решила не упоминать о том, как якобы выбегала с ними из горящей лечебницы, хотя это и логично, надеясь, что, если не сказать прямо, он и не спросит.

— Эти папки, — продолжала Юля, — я потом, когда была дома, читала, выискивая что-то интересное. Я библиотекарь по профессии, а потому мне все вот такое интересно. Та и чем еще дома заниматься, знаете ли… В общем, читала и обнаружила там кое-что странное. Там были… — она приостановилась, наспех выдумывая то, что может его заинтересовать. Правду о бессмертных пациентах она, конечно же, рассказать не могла.

— Что же вы там такого обнаружили, гражданочка? — сгорал от нетерпения следователь.

Она так и не смогла придумать ничего путного, перебирая в голове малознакомую ей медицинскую лексику, которой заполнялись карточки пациентов, потому просто достала из рюкзака две папки и протянула ему через стол:

— Они у меня с собой, — произнесла она робко. — Вот, держите.

Следователь несколько секунд смотрел поочередно ей в глаза и на протянутые ему картонные папки, потом нерешительно взял и положил перед собой.

— И что в них?

— Это медкарты. Почитайте, увидите, — ответила Юля, застегивая рюкзак и начиная немного нервничать.

Вся надежда была на его тупость. Она верила, что он, чувствуя свою важность, навеянную ее лестью и просьбами о помощи, своим же воображением сам себе в прочитанном нарисует что-то настолько важное и существенное, что, по его «профессиональному мнению», перевернет ход расследования с ног на голову.

Стало так тихо, что через открытое окно послышался лай собак и разговоры каких-то людей.

Он осторожно открыл первую папку так, будто бы это был не картон с бумагами внутри, исписанными утонченной женской ручонкой, а упаковка с бомбой, что разорвет его на мелкие кусочки. Он начал читать, хмуря брови и бегая глазами из угла в угол по каждой из страничек. Со стороны это было то еще зрелище. Юля никогда не видела, как в реальной жизни следователи рассматривают предоставленные им вещдоки. Видела только по телевизору. Но никогда не думала, что это может выглядеть настолько смешно. Она даже хихикнула, наблюдая за ним, но тут же изобразила кашель, чтобы не выдать, насколько комично ведет себя этот несуразный человек, совсем не имеющий представления, как следует себя держать в обществе, чтобы показать серьезность, не насмешив при этом всю публику.

Она надеялась придумать что-нибудь до тех пор, пока он дочитает хотя бы одну из медкарт, но никак не могла сосредоточиться — все силы были направлены на то, чтобы не засмеяться.

— Так-так, — произнес он, — интересно. Действительно интересно.

В кабинете снова повисла тишина, представляемого Юлей в качестве вращающихся шестеренок в голове мужчины. Она с трудом сдерживалась, чтобы не засмеяться, когда тот продолжил:

— Это и правда очень интересно. Вы, говорите, нашли эти карты в подвале той лечебницы?