— Когда он приручит лисичку, то сможет принести её в камеру. Она станет совсем ручной, будет спать у него в ногах, бегать между камерами с записками… даже немножко понимать его речь. — Томилин чем-то недоволен, но рассказывает всё-таки с увлечением.

— А потом?

— Вы догадливы, Карина. Потом фенек умрёт. Он найдёт её в пустыне, дня через три после того, как лисичка перестанет приходить в камеру. И будет непонятно, то ли она умерла своей смертью, то ли кем-то убита.

Останавливаюсь. То ли от уверенного голоса начальника тюрьмы, то ли под впечатлением только что увиденного, но я представляю всё слишком чётко. Человек, стоящий на коленях перед неподвижным тельцем зверька. Крик, отчаянный и безнадёжный. Пальцы, скребущие сухой такыр. И пустые глаза — в которых больше ничего нет.

Видимо, лицо меня выдаёт.

— Это нарисованная лисичка, — говорит подполковник. — Обычная программа «домашний любимец» с замедленным инстинктом приручения. Её не надо жалеть, — он секунду медлит, потом добавляет: — а человека, зверски убившего свою жену, — тем более. Пережитый шок заставит его осознать, что такое боль утраты.

У меня на языке крутятся очень скептические вопросы. Но разве моё дело их задавать? Поэтому киваю, кручу вокруг сканером, уделяя особое внимание зарешеченному окну. Томилину смешно, но он старается не улыбаться.

Спасибо ему большое.

Мы проходим ещё три камеры. В одной заключённый спит, и я прошу подполковника его не будить. Обитатели двух других странствуют по своим зонам катарсиса. Первая зона — город, где нет никого, вообще никого, но всё время находятся следы недавнего присутствия людей. Я сразу угадываю, что город предназначен для ещё одного убийцы. Вторая зона — что-то подозрительно смахивающее на симулятор автогонок. Здесь раскаивается в своём преступлении шофёр, покалечивший в пьяном состоянии несколько человек. Не знаю, не знаю… мне кажется, что весёлый усатый мужик просто старается сохранить профессиональную форму. Впрочем, ему осталось сидеть всего полгода. Вряд ли он решится бежать, даже если его большегрузный «КамАЗ» проломит нарисованный забор и выкатит на улицы Диптауна.

Но сканером я работаю старательно.

— Дальше — заключённые под стражу за экономические преступления, — говорит подполковник. — Будете знакомиться?

Можно подумать, что убийцы и насильники для меня более интересны.

— Конечно.

— Взлом серверов, кража информации, составляющей коммерческую тайну. В общем — хакер, — представляет подполковник отсутствующего обитателя камеры. — В зону катарсиса пойдём?

— Давайте заглянем, — говорю я, стараясь не выдать волнения.

На экране детектора по-прежнему горит зелёный огонёк — всё чисто. Но этот огонёк не играет никакой роли. Он для тех, кто глянет на экран через моё плечо.

Ничего не значащая буковка F в углу экрана гораздо информативнее. Где-то рядом пробит канал на улицы Диптауна.

Ах какая замечательная идея — наказать хакера заключением в виртуальной тюрьме!