— Давай, сынок. Если её не украдут, то мы подарим тебе велосипед!

— Примерно такая вот психодрама, — шепчет мне на ухо Томилин. — Шоковая терапия.

Невесть отчего, но я вдруг вспоминаю старый-престарый фильм, ещё коммунистических времён. Там действие происходило в пионерлагере, на сцене дети пели песню «На пыльных тропинках далёких планет…» А директор пионерлагеря, склонившись к важному гостю, шепнул…

— Эту песню Гагарин пел в космосе! — произношу я вслух. Непроизвольно. Само с языка слетело, честное слово!

И вдруг лицо Томилина едва заметно меняется. Вспыхивает и гаснет улыбка.

Вовсе ты не так прост, товарищ подполковник!

Но обдумывать это некогда. Я заговорила слишком громко — и из повёрнутого к нам спинкой кресла раздаётся досадливое кряхтенье. Кресло жалобно скрипит (и почему несчастный стандартный программист мучается на табуретке, когда есть другая мебель?). Над спинкой появляется сверкающая лысина. Потом — широкие плечи.

— Охо-хо… — вздыхает обладатель лысины, разворачиваясь.

Ну и шкаф!

Хакер вовсе не так толст и приземист, как мне показалось. Он просто широк. Тюремная роба на нём едва сходится, видна волосатая грудь.

— Заключённый Антон Стеков, — с вальяжной небрежностью, хотя и без заминки, закладывая руки за голову, говорит хакер. — Осужден…

— Осуждён, — внезапно поправляет его Томилин.

— Осуждён, осуждён, — соглашается хакер. — По статье двести семьдесят два часть первая УК России…

На носу хакера — очки в тоненькой интеллигентской оправе. То ли линзы очень сильные, то ли он от природы пучеглаз.

Пока хакер отчитывается, пытаюсь понять, чем же он занимался. Неужели слушал сетования стандартного программиста стандартному ребёнку?

Наконец до меня доходит. В углу едва слышно бормочет телевизор — старенький «Самсунг». Хакер всего-то смотрел новости!

— Я инспектор по надзору, — говорю я. — Заключённый Стеков, у вас есть жалобы?

— Есть, — косясь на начальника, говорит хакер.

— Я вас слушаю.

— Ленивчик не работает, — вздыхает Стеков и в доказательство демонстрирует пульт дистанционного управления от телевизора. — Нет, я понимаю, если это наказание такое — пускай будет. Но если просто недосмотр?