— Виртуальное?
— А как же оружие третьего поколения? Которое убивает людей из виртуальности?
Понимаю, что стремительно падаю в глазах Томилина. Но ничего не поделаешь.
— Карина, года два назад ходили подобные слухи, — соглашается он. — Даже целые истории рассказывали. О том, как некий хакер погиб от виртуальной пули… Поверьте, шум был таким, что началось официальное расследование. Да, попытки конструировать «оружие третьего поколения» были. Но ничем не увенчались. Серьёзные люди давно оставили эти исследования… разве что соответствующие службы ещё сосут денежки из своих правительств.
— А если сексуальное насилие? — не сдаюсь я. — Ведь это в виртуальности возможно!
Тут подполковнику крыть нечем, и он сразу же теряет ироничность.
— Зато убежать из тюрьмы невозможно. Пожалуйста, проверяйте… я первый пожму вам руку, если вы докажете обратное.
Что-то я выхожу из роли. Старлей Карина, гордая от своей миссии, не должна отвлекаться на чай, пусть даже краснодарский, и бородатые анекдоты.
— Давайте начнём, — отставляю я чашечку. Чашечка красивая — чёрные с золотом розы на тонком фарфоре. Тоже отечественная, ясное дело.
— Следуйте за мной. — Голос Томилина тоже суровеет.
Идём долго. Не менее трёх решётчатых дверей — сервер-гейтов, погружающих нас всё глубже и глубже в тюремную сетку. Я демонстративно вожу вокруг сканером — вполне исправным и довольно надёжным прибором. Всё чисто. Никаких подкопов. Эдмон Дантес зря потратил бы свои молодые годы.
Тюремный корпус и впрямь построен по американскому образцу. Приличных размеров помещение, пассаж, где вместо магазинов — зарешечённые клетушки в три этажа. Неожиданности начинаются, когда мы подходим к первой камере. Она пуста.
— Подопечный в своём пространстве, — говорит Томилин. — Видите дверь?
В камере и впрямь есть одна деталь, выбивающаяся из привычного тюремного интерьера. Между сверкающим унитазом и жёсткой откидной койкой — занавешенный плотной серой тканью дверной проём.
— Это и есть та самая «внутренняя Монголия»? — позволяю себе вольность. Ну должна же была трудолюбивая инспекторша ознакомиться с тюремным жаргоном?
— Да, — с лёгким удивлением отвечает Томилин. — Сержант!
Один из надзирателей, молчаливо следующих за нами, гремит ключами и отпирает камеру. Вхожу вслед за Томилиным.
— Не надо, — отмахивается подполковник от бросившегося к портьере сержанта. — Итак, Карина Петровна, весь наш контингент вправе отбывать своё наказание обычным образом, хотя и в виртуальности. Находиться в камере, работать в мастерской, посещать библиотеку и церковь… мы предоставляем услуги представителям пяти наиболее популярных конфессий. Однако есть и решающее отличие нашей тюрьмы от обычной. Каждый заключённый имеет собственное автономное пространство, как его неофициально называют — «внутреннюю Монголию». В каждом конкретном случае это пространство создаётся индивидуально, квалифицированными специалистами. Посещение вну… автономного пространства или же зоны катарсиса — это уже официальный термин — служит перевоспитанию преступника. Могу заметить, что случаи отказа от этой терапии крайне редки. Позвольте…
— Это не слишком бесцеремонно? — спрашиваю я.
И Томилин ощутимо меняется в лице.