— Пожалуй, воздержусь, — потер ладонью подбородок Савинков.

— Нет, слишком многое рискуем потерять, — проголосовал Андронов и поспешил объяснить свою позицию, — только-только как следует наладили типографии и систему переписки.

— Категорически нет, — молчавший всю дорогу Губанов мрачно помотал головой. — Волнения отбросят артельное движение назад.

— Итого четверо против, один за, один воздержался. Принято. И не расстраивайтесь, Леонид — у нас точно будет возможность дать бой, только на наших условиях.

Еще два дня ушло на постановку задач каждому по отдельности. Мы прогулялись с Савинковым по свежепостроенному проспекту Андраши, посидели с Муравским и Губановым в купальне Лукач на острове Маргит, где договорились о созыве зимой съезда кооператоров и даже сходили с Андроновым в зоопарк. Последним остался Красин, с которым мы на первом в континентальной Европе метро добрались до величественной Хошок Тере — площади Героев, воздвигнутой венграми к недавнему тысячелетнему юбилею «Обретения родины».

— Однако, какой размах! — оценил Леонид громадное пространство с двумя десятками статуй королей, святых и воинов. — Национальное чувство у венгров явно гипертрофировано.

— Неудивительно, они все время вынуждены доказывать немцам, что являются такой же основой империи.

— Памятник тысячелетия — крещения, как у нас?

— Нет, примерно тысячу лет назад венгерские племена перевалили Карпаты и завоевали Паннонию, вел их князь Арпад, — я показал на стоявшую впереди остальных конную статую.

— И откуда они пришли?

— Точно неизвестно, сами венгры считают себя потомками гуннов, хотя самый близкий к ним язык — у наших вогулов.

— Однако… — на этот раз удивленно протянул Красин.

Мы отошли к краю площади, где почти не было прохожих и я вынул из кармана конверт со штампом Бернского патентного бюро.

— Вот то дело, которое я хочу вам поручить.

— Что это?

— Патент на новый пулемет, выдан датскому лейтенанту Йенсу Шубо.

— И что, лучше «Максима»?

— Он легче, посмотрите, там приведены данные.

Красин распечатал конверт, вынул пачку бумаг и принялся перелистывать.

— Девять килограммов??? В семь раз легче! Его же сможет носить один человек!