— Да уж, — произнес Игнат.
Он вспомнил, что первое время желание вылечить тело прочно держалось в его голове, заставляя действовать. Однако сейчас он не просто восстановил здоровье, а ушел далеко вперед от уровня простого смертного. Цель «излечиться» была достигнута, а он и не заметил. Теперь он продолжал расти скорее по инерции — потому что ситуация вокруг накалялась и напрягала.
Игнат настороженно уставился на учителя. Подарки от Пастыря? Нонсенс. Или здесь кроется какой-то подвох? Впрочем, как оказалось, Пастырь вовсе не собирался что-либо ему дарить. Он лишь направил в сторону хаосита сильнейший мыслеобраз.
В следующий момент дыхание Игната перехватило. Он услышал крики агонии, будто одновременно миллиарды существ погибали в страшных муках, и чувства каждого из них хаосит пропустил через себя. В груди появились боль и чудовищное опустошение. Будто его тело, разум и чувства разрывали напополам…
Сознание не выдержало и померкло.
Игнат пришел в себя на бетонном полу, обессиленный. На мгновение ему даже показалось, что разговор ранее был лишь сном, а он провалил очередную попытку обуздать Хаос.
— Что это было? — произнес он, заметив на себе внимательный взгляд Пастыря. — Это… какая-то пытка?
Игнат подумал, что теперь учитель будет понукать его мучениями, но ошибся.
В комнате зависла тишина. Пастырь молча ожидал, когда человек переварит услышанное. Игнат же был неприятно поражен. Это что, настоящие воспоминания Пастыря?
— Если в реальности все еще хуже, — задумчиво произнес он, — то понимаю, почему монстры из аномалий безумны.
Он вспомнил, что инсектоиды всем ульем впали в спячку, чтобы пережить поражение родного мира. Теперь он лучше понимал необходимость этого решения.
Игнат представил, как сам ощущает нечто подобное, и содрогнулся. Ни в коем случае нельзя было такого допустить! Земля должна жить… а для этого должен погибнуть другой мир.
Понимание последнего факта выбило его из колеи. В будущей войне предстояло кому-то проиграть. Землянам или другой расе, но кому-то предстояло испытать невыносимую боль от гибели родного мира. И Игнат, с которым поделились отдаленным эхом этого ощущения, понял, что не желает знакомиться с ним в реальности.
Он хотел было спросить, зачем миры воюют, но осекся, ощутив себя ребенком, спрашивающим у родителей, зачем война. Вопрос был наивным и вместе с тем острым.
Игнат кивнул. Чужое воспоминание отпечаталось у него на подкорке и теперь полыхало красным, как сигнал аварии на атомной станции. Теперь он понял, КАКОГО стимула ему не хватало все это время, чтобы обуздать Хаос.
Однако вместе с тем, в его подсознании возникли смутные мысли. Игнат еще сам не осознал их, но что-то ему не нравилось в текущем положении. Почему у него нет выбора? Сможет ли он его создать, если обретет силу?