— Значит, вы подслушивали? — я тоже перешла на шепот.

— Нет, вы слишком громко кричали. Я как чувствовал, что публику надо распустить. Хотелось без свидетелей насладиться спектаклем.

— Вот как?! Аристарх Бенедиктович, признайтесь, Алину выпустили не просто так? У вас есть доказательства ее невиновности. Вы знаете, кто настоящий убийца. Знаю и я, вернее, догадываюсь, у кого был мотив, и кто мог это сделать.

— Догадались? Очень хорошо. Насколько я понял из душераздирающих криков, доносившихся из-за двери, вы выдвинули обвинения Эмме?

— Да! Вы посмотрите на ее маскарад! Она же специально нарядилась так, чтобы ее не узнали. Дело ведь не в лице, а в комплекции! Одевшись, как капуста, она визуально прибавила себе десять килограмм. Этакий колобок на ножках. Волосы завила и распустила. Она опасалась показаться перед свидетелем в своем настоящем обличии. Почему? Потому что боялась — могут опознать.

— Пока логично. А мотив? Или, по-вашему, она убила Ольгу без злого умысла? — хитро прищурившись, спросил Меркурьев.

— Ну как же без злого умысла? Умысел был. Я предполагаю, что она родила ребенка от хозяина. Ребенок этот не совсем здоров, правильнее сказать, психически болен. Вчера, когда мы с подругой проверяли алиби Орлова… Кстати, нет у него алиби! Эта психушка, против наших психушек, — санаторий. Заходи и выходи кто хочет. Так вот, мы вчера видели Эмму. Она беседовала с психиатром Орловым. Беспокоилась о Жераре. А Жерар этот не кто иной, как сын Эммы. А если он сын хозяина, то имеет право на часть наследства, которым будет распоряжаться Эмма, как его опекун. А поскольку других наследников нет, они уже устранены, все переходит к ней, Эмме. Во всяком случае, она так думает, — добавила я.

— Но почему тогда господин Матье не упомянул юношу в завещании? — спросил Меркурьев.

— Потому что не признал, — у меня на все был ответ. — Во-первых, его мать всего лишь прислуга. А во-вторых, зачем ему умалишенный сын? Думаю, Жерар родился, когда папенька был уже в возрасте. А чем старше родители, тем чаще рождаются дети с разными отклонениями. В данном случае с психическими.

— Да, версия, конечно, интересная, — покачал головой Аристарх Бенедиктович.

— Я не права?

— Вообще-то я так глубоко не копал, — признался адвокат.

— Как? — для меня всё было очевидным. В основе практически всех преступлений лежит алчность, жажда наживы. Еще убивают из мести или ревности, но это не наш случай. — Хорошо, тогда почему отпустили Алину? Разве не потому, что есть другой подозреваемый, вернее, подозреваемая?

— Блинову отпустили на основании того, что Ольга Матье и ее мать убиты идентичным способом.

— Да ладно! Одну ударили по голове, а другую отравили. В чем сходство?

Меркурьев ничего мне не ответил, потому что из-за двери выглянул Террье, приглашая зайти.

— Я с вами, — категорично заявила я.

Когда мы вошли, Эмма сидела на диване и слезно рыдала. Рядом с ней находился психолог. Вряд ли он пытался ее успокоить, скорее, стремился привести в чувство, чтобы услышать что-нибудь вразумительное.

У окна стояла Ярослава и ничегошеньки не понимала. Степа и Алина из спальни наблюдали за происходящим, боясь подойти ближе, дабы их не прогнали.

Я, стараясь не привлекать к себе внимания, бочком переместилась к Степе, чтобы та переводила мне и Алине.