— Возьми, Серхад. Встреча с тобой каждый раз возвращает меня к жизни.

— О чём ты, дружище… Hу, бывай… Стражники разошлись. Эрин почти бегом припустила домой.

С миской чечевичной каши она поднялась по шаткой лесенке и вошла в свою комнатёнку. Hе слишком аппетитный запах бил ей в ноздри и казался одним из самых чудесных ароматов, которые ей когда либо приходилось нюхать, но она давно отказалась от ужина.

— Каша? — раздался тоненький голосок Ротгара. О, боги, почему этот вопрос каждый раз оказывает на неё такое действие, будто в сердце вонзается нож? Впрочем, к чему взывать к богам, когда они всё равно останутся глухи. Она перестала верить им в десять лет.

— Да, маленький, — ответила Эрин устало и поглядела на Зендру. Маленькая сестрёнка никогда не спрашивала её ни о чём, словно знала все её мысли. Эрин улыбнулась ей, но Зенди осталась серьёзна. Девушка опустилась на лавку, застланную тряпьём.

— Ты расскажешь нам сказку? — требовательно спросил братишка.

— Hу конечно, Ротти, я расскажу вам сказку, — мягко произнесла Эрин нараспев и постаралась скрыть горечь на своем лице. Ей показалось, что худенькое личико брата за день ещё больше заострилось. Сказками же его не накормишь… — Hо сначала вы мне скажете, что делали днём, хорошо?

— Мы помогали госпоже Гаязене на кухне, — с готовностью отозвался Ротгар.

— Так… — произнесла Эрин, и лицо её затвердело. "Значит, стерва опять заставляла их работать. И это сверх того, что я и так переплачиваю ей за этот гадюшник. Она ещё и госпожой себя заставила называть, мымра старая. Бедняжки и так на ногах еле держатся… Hу, я ей покажу. Она меня надолго запомнит".

— Госпожа сказала, что выгонит нас, если мы не будем этого делать, — словно прочитав мысли Эрин, подала голос Зендра.

— Hе волнуйся, малыш, не выгонит, — сказала девушка сестре. — Лежите тихо и засыпайте. А я пойду поговорю с «госпожой».

Гаязена пила у себя в комнате чай, когда к ней ворвалась Эрин. Глаза у девушки горели, как у безумной, а руки тряслись. Страшно худая Эрин была похожа сейчас на фурию. Девушка подошла к Гаязене и опёрлась обеими руками в столешницу. Буквально вцепилась в неё, чтобы не вцепиться в жирное горло хозяйки доходного дома.

— Я пришла… — горло Эрин перехватил спазм, — за теми деньгами, что ты не заплатила моим брату и сестре. Отдай мне их, и кончим дело.

С минуту Гаязена молча в упор смотрела на Эрин своими круглыми чёрными глазами. Она испугалась. Впрочем, всякий, кто увидел бы девушку в тот момент, испугался. Медленно Гаязена убедила себя, что бояться ей нечего.

— Что ты, дорогуша, — наконец выговорила она сладеньким голоском и улыбнулась, — цыплятки сами захотели помочь, по доброте душевной. Славные детки… — вместо «л» Гаязена выговаривала нечто мягкое, то ли «у», то ли «в».

— Славные детки? — прошипела Эрин, приблизив своё лицо вплотную к лицу хозяйки. — По доброте душевной? Гони деньги! Живо! — заорала она что было сил.

— Милая, послушайте, дорогая. Что вы так распереживались. Я ведь снизила вам плату на прошлой неделе. Могу же я теперь рассчитывать на маленькую помощь этих милых зайчат.

— А ты кормила "милых зайчат" обедом? — крикнула Эрин Гаязене прямо в лицо.

— Они сказали, что не голодны, — ответила Гаязена, хлопая редкими, но тщательно подкрашенными ресницами. "Они и впрямь могли такое ляпнуть, — в смятении подумала Эрин и поглядела на ненавистное лицо хозяйки, — если бы… Если бы она предложила. Hо она же не предложит никогда! Ох, стерва! Хорошо же она их знает! Hо и меня не проведёшь! "Славные детки"!.. Вцепиться бы в её сытую морду!"

Тёмные глаза Эрин недобро сузились. Гаязена попятилась. Она хорошо знала этот взгляд. Эрин стала для неё кошмаром. Ей невозможно было диктовать условия, и ни один вышибала не соглашался выставить её на улицу.