— А что? — съязвил подошедший Антип, — Не знаешь языка родной веры?

Легкий взмах руки Палача и он отлетел к противоположной стене, разбивая на ходу глиняные горшки. Лицо исказила гримаса боли, но привычного желания сопротивляться не возникло — бандит так и остался сидеть на груде треснутой посуды.

— Побудешь там, пока не позову я! — громыхнул Серебристый, — Рустам, не трать же время, начинай!

— Я знаю… верю всем сердцем… — тихо начал бубнить татарин.

— Остановись! Что ты бормочешь, право?

Ведь это не пустая болтовня! — вскрикнул Истиннхый, —

Слова друг с другом склеить может каждый, Но веришь ли ты в то, что говоришь?

— Я… я же верю…

— А я тебе ни капельки не верю! — завопил в полный голос палач, — Считаешь просто пробухтел и все?

— А что же… А как же?…

— Ты, веришь ли, в слова, что произносишь? — не унимался Серебристый.

— Да, — тихо выдавил татарин.

— ВО ЧТО ТЫ ВЕРИШЬ?!! И ЧЕМУ ТЫ ВЕРИШЬ?!! — громыхнул Палач.

— Во Всевышнего…

— Скажи яснее, громче и понятней!

— Верую! — смелее ответил Рустам.

— Считаешь, что Добро отныне, Единственный есть способ дальше жить?

— Да! — голос раздался еще громче, тверже.

— Считаешь ли ты высшей Справедливость, Отмеренную Им для всех Миров? Готов стать протозанщиком бесстрашным, Каких бы жертв не стоило оно?

— Да! — выкрикнул клятву посвящаемый.

— Теперь готов ты, что ж, берись за дело!

Рустам громко и уверенно произнес слова Двух Исламских Свидетельств. Палач быстро приблизился к нему, и лысая голова склонилась к уху. Едва различимый шепот произнес новое имя.

— Я теперь…

— Молчи несчастный! Или позабыл ты, Что имя надо в тайне сохранить?

— Да, понял, — Рустам кивнул, находясь в состоянии непривычного блаженства.

Сквозь треснутое окно виднелась стража. Тени суетились, начиная подозревать неладное. Один что-то говорил, указывая на дом, и весь отряд поворачивал головы к избушке. Он пытался в чем-то убедить коллег, но ему возражали, испуганно отмахиваясь полупрозрачными руками. Видно, что сомнения стражника разделяли, но страх перед палачом оказался сильнее.