— Ну-у, — протянул Антип, — Им там…как бы… отрезают, а нас брызгают водой…

— Твои познанья умиляют, право, — засмеялся Серебристый, —

Да, в ритуалах разница видна. Есть и другие, но сейчас не будем Перечисленьем время отнимать. Едина цель у всех — к Добру стремленье! Все прочее — традиция, обряд.

— Значит неважно, как креститься? Все равно как обращаться к Богу? Могу выдумать новые способы и то же буду услышан, если верю, что это Добро?

Палач начал терять терпение; он не готовился к подобным расспросам и сейчас жалел, что начал этот разговор, что тратится драгоценное время.

— В теории, конечно, можешь много, Но практика не так-то и проста: Традиции, насыщенные верой, Налиты энергетикой людской. За сотни лет терзаний, горя, счастья, Обряды ей пропитаны насквозь. А новшества не будут многосильны… К тому же, надо точно понимать, Зачем кому-то создавать Ученье? По глупости? Устроить чтоб раскол? Чтоб подчинить себе людей? Гордыня? Все это вариации греха…

— Бр-р-р! Ты меня совсем запутал… А как же этот, как его, эгу… эку… экуменизм, — с трудом выговорил Антип, — Там же, вроде, хотят объединить всех христиан. Разве, это плохо?

— Намеренья, возможно, и благое…

Однако, есть детали, что понять, И я, признаюсь, не всегда способен… Но главное не этом. Весь вопрос В том, что нельзя объединить всеобще, А значит, выделятся те, кто против них. И станет одним верованьем больше, Что только лишь усугубит раскол.

— Но, у нас один Бог! — перебил Рустам, думающий о чем-то своем, — А у христиан толи два, толи три вообще!

— Ты говоришь о силе Триединства… — начал палач, но останавливается, — Да, что я с вами взялся рассуждать?!!

Нашлись мне то же горе — богословы, Что стали верить пять минут назад. И то лишь из-за вредности природной, А в теологии познаний — ноль! Скажи-ка мне, о «верный» мусульманин, Сколько намазов совершил сегодня ты? Ну, а когда наш «славный» православный, Последний раз ко Храму подходил? И эти люди мне твердят о Вере…

Но креститься Рустам отказался наотрез. Истинный, не надеясь на результат, предложил Антипу принять магометанство, но и бандит не захотел ничего слышать о смене конфессии. Запинался, нервничал, сыпал то мольбами, то угрозами, но решения не поменял.

— Все ясно! Спорить с вами глупо, А времени у нас совсем чуть-чуть, — отмахнулся палач, — Готовы будете пройти обряды, Что кажутся традицией для вас?

Что стали вдруг такими дорогими… — не удержался от сарказма собеседник.

— Да! — согласился Антип.

— Еще раз? — испуганно спросил Рустам, поневоле съеживаясь.

— Не бойся, резать не придется больше! Но ты запомнить должен кое-что: Когда получишь новое прозванье, Необходимо скрыть его от всех! Чтобы ни друг, ни враг, ни птица, Стремительно пронзая небеса, Не знали имени, полученного снова. Иначе быстро станешь на виду!

— А мне? — спросил Антип, но ответа не последовало — Истинный уже сменил тему и быстро объяснял предстоящие ритуалы.

Он коротко поведал, что проводить все будет сам. Пришлось коротко остановиться на понятиях Миров и их назначении. В нескольких словах рассказал о Саврииле и Израдце, о Добре и Справедливости.

Далее… А вот далее он совершил ошибку, повлекшую за собой кучу неприятностей. Сосредоточившись на деталях, Истинный пропустил главное — он ни слова не сказал о Златнике. В сумбуре начатого бунта, протозанщики не согласовали всех мелочей. Палач был уверен, что ребята знают о монете, а любой разговор на эту тему мог открыть новые детали, которых он знать не хотел — боялся выдать под пыткой. У самих друзей стояла простая цель: занести фото Волны в церкви Херсона. Что будет дальше? Как с ними свяжутся? Все это они оставили на волю потусторонних.

«Где я, а где Добро и Справедливость?», — с иронией размышлял Антип, но где-то глубоко внутри зародилась приятная, теплая мысль о возможном искуплении. Лучшая доля после смерти настойчиво рисовалась в преступной голове. Рустам же беззаботно вышагивал рядом, чувствуя себя защищенным.

— Ответьте теперь мне: как догадались, Что электричество спасет от палачей? — произнес на ходу Истинный, — Что в Олове другого нет оружья? Кто дал вам знать, как нас перемещать?

Антип пожал плечами. Идея родилась у Рустама, ему и отвечать, но парень и сам не знал, как вышло, что шокер оказался в его руках.

— Пистолет не помог, ящик тоже, — перечислял Рустам, — Кроме шокера ничего не оставалось. Поэтому и взял его. Кажется, все так и было… Там такое творилось…

— Как интересно! Снова убеждаюсь: Зажатым в угол, открывают дверь…

— казалось Истинный разговаривает с самим собой.

— А тот, к кому мы идем, он кто? — поинтересовался татарин.