— Будем идти быстро, — быстрее, чем обычно. Нужно попасть в Мехик уже сегодня, — объявил отряду, начиная движение.
Через два часа пути, мы вышли на широкую дорогу: по ней я попал в Мехик впервые. Где-то сзади оставалась деревня, где из-за мора скота выгнали семью. Надо будет по дороге в Берлин завернуть в селение и проверить, как у них обстоят дела.
Ночь застала нас в дороге, но мы упорно продолжали движение, потому что до города оставалось совсем немного. Впереди показались огоньки, это были костры стражи на входе в город с юго-западной стороны. Борд, вернувшись в Мехик, усилил охрану города. На удалении в пяти километрах от города даже в этом направлении был выставлен дополнительный дозор, Изумленные стражники лишились дара речи, узнав, что мы прошли болота, окружавшие Мехик с южной стороны.
Второй дозор был расположен на окраине города: картина повторилась благодаря болтливости Гурана. Не успевали мы подойти к воинам, как наследник Берлина сразу сливал информацию про преодоление болот. Дойдя до центральной площади, отпустил Гурана и его людей. Вместе со своими людьми свернул направо, направляясь в свою резиденцию. На страже стоял Арн и Генд, оба немного расслабились и посапывали, обнимая копья и удобно устроившись на ступеньках дома. Рассвирепевший Богдан пинком разбудил нерадивых стражей, а Баск ещё добавил от души.
— Макс! — из полумрака дома пулей вылетела Ната, повисая у меня на шее.
— Всё, успокойся! — погладил по голове ревущую девушку. Шум разбудил младших братьев Богдана: четверо гигантов с топорами наперевес выскочили из своей комнаты, готовые к бою.
— Всем спать, утром совещание. Богдан, Баск, придумайте наказание заснувшим часовым.
Затворив ногой дверь, понес свою женщину в комнату: команда «спать» не касалась нас двоих.
Глава 15. Готовясь к осаде
— Немец пришел в себя, он оказался неглупым человеком, но ненавидит Русов. Я приказала Арну связать его, потому что он порывался встать, — Ната в просторном платье, заменявшем ей пижаму, облокотившись, сидела у окна. Проснувшись, я не сразу понял, что нахожусь в Мехико: запах немытого тела чувствовал я сам. Стало стыдно перед девушкой: мог бы вначале помыться, прежде чем нести ее в спальню.
— Он что-нибудь говорил? — спросил я, имея в виду немца.
— Только о своей ненависти к Русам, грозился именем Дитриха, что повесит нас на деревьях по всей округе, — Ната скользнула ко мне под шкуру.
— Ната, от меня несет, — отодвинулся от девушки.
— Дурашка, — засмеялась та, — когда женщина любит, она не замечает такие вещи. А несет от тебя постоянно, — уколола Ната, уворачиваясь от шлепка по пятой точке.
— Постоянно? — изобразив гнев, погнался за девушкой, но спохватился, вспомнив, что полностью раздет.
— Приготовь мне воды, — крикнул кривляющейся в прихожей Нате и завернулся в шкуру.
После водных процедур придирчиво понюхал у себя подмышкой: ни фига там не несет, что там себе напридумывала эта тощая задница. Это словосочетание выводило девушку из себя: несколько раз ловил ее разглядывающей свою пятую точку, словно пытаясь понять, почему я ее так окрестил.
Ганс лежал на спине. Его руки были связаны, а конец веревки был прикреплен к огромному чурбану, выполнявшему роль стула. Увидев меня, немец покраснел от злости, с его губ сорвались слова, от которых Ната рассмеялась.
— Что он сказал?
— Назвал тебя свиньей и вонючим козлом. Может, тоже запах уловил? — сострила Ната, стараясь успокоиться и не смеяться.