— Привет, Ленусик! Надеюсь, я тебя не отвлекаю? Или ты трудишься в поте лица? Тогда передавай привет хозяину.

— Передам, — холодно процедила я. — Зачем звонишь?

— Хотел узнать, как дела у любимой шлюшки-женушки. Когда ты вернёшься?

От такой наглости я поначалу опешила, но потом не выдержала. Смех запузырился в груди, сначала вырвался сдавленным хихиканьем, а через мгновение я уже звонко хохотала.

— Ты не охренел, милый? — выдавила, наконец, вытирая выступившие слёзы. — Правда думаешь, что я вернусь?

— Что, на чужом члене скакать понравилось?

— Без тебя жить понравилось, — оборвала я. — А вообще, спасибо. Если бы не твой проигрыш, так и жила бы с конченым козлом вместо мужа.

— Надо же, как мы запели, — можно было отчётливо представить, как он глумливо улыбается. Мне стало плохо. — Свободы захотела? Деньги свои откладывала… Только знаешь, что я понял: ты мне нужна.

— Серьёзно? — я окончательно развеселилась, ожидая привычных заверений в любви, но следующие слова Вадима заставили окоченеть:

— Долг отрабатываешь, молодец. Только я тут ещё долгов наделал и знаешь, на тебя уже очередь выстроилась.

— Я не твоя собственность. Расплачивайся своей задницей.

— Как бы не пришлось расплачиваться Максиму Эдуардовичу, — голос Вадима стал масляным. — То, что сейчас происходит с его фирмой — цветочки. Можно сказать, предупреждение. Есть люди, которые смогут уничтожить его за несколько часов, но… Одному из них ты, Ленусик, больно приглянулась, и деньги Бессонова для него пыль. Так что можешь гордиться: мало за кого платят миллионы.

— Ты… ты… — у меня не было слов. Воздух закончился, перед глазами поплыли яркие точки.

— Я знаю, что ты меня ненавидишь, — хмыкнул Вадим. — Но поверь, мне насрать. И на тебя, и на Бессонова. За это маленькое представление, а ещё — за то, что ты раздвинешь свои прекрасные ножки перед этим человеком, я получу очень хорошие комиссионные. Могу сказать, аукцион на тебя проводился интересный. Знал бы, что ты так популярна…

— Я не твоя собственность, — мой голос дрожал, но было уже плевать. Глупо скрывать страх, глупо вообще не испугаться после таких новостей.

— Может, уже не моя. Но если сейчас решишь развестись и остаться со своим новым хозяином, он будет разорён и больше никогда не поднимется. Если будешь хорошей девочкой, то после того, как он тебя отпустит, станешь самой дорогой содержанкой в Москве. А может, не только в Москве. Ну, и конечно, Бессонов не только сохранит бизнес, но и приумножит. Он и сам не поймёт, откуда на него вдруг посыпалось столько удачи.

— С чего ты взял, что меня волнует его благополучие? — попыталась я разыграть последнюю карту. Но блефовала всегда плохо, может, поэтому так и не научилась играть в покер.

— Ты же всегда была доброй, Ленусик. И просто не сможешь жить, зная, что из-за тебя человек оказался на дне. Кто знает, может, Бессонов вообще решит покончить собой после случившегося. А его сотрудники? Я слышал, ты сейчас на него работаешь не только телом? Что, так просто лишишь их хорошей работы?

— Мразь, — только и смогла выплюнуть я. На глазах закипели слёзы. Он точно знал, куда бить, чтобы в цель.

— Согласен, — рассмеялся Вадим, но когда заговорил снова, его голос обжигал надменным холодом: — Короче, так. С этого момента все атаки на Бессонова прекращаются. А договора, которые оказались у нас, будут придержаны до окончания твоего с ним контракта. Можешь считать их гарантией твоего согласия. Только постарайся не затягивать, больше двух-трёх месяцев тот человек ждать не будет. У тебя есть время подумать, но я уверен, что ты примешь правильное решение.