-Если ты уйдёшь, то мы дождёмся тебя. Если потеряешься, то отыщем. Сколько бы для этого не пришлось бы пройти и сколько бы побед не потребовалось одержать.

-Я никуда не уйду, -соврала Кэтсуми помня о всевидящей системе. -Но мне приятно слышать такое.

Верховная мать процитировала: -Любовь - это верность, а верность есть высшая форма любви.

-Это мои слова, -согласилась Кэтсуми, хотя, на самом деле, слова сказал её отец, а скорее всего они исходили из уст оставшегося безымянным придворного. Кэтсуми как-то произнесла их в игре. Юниты, выходит, запомнили и даже подняли на щит. Верховная мать, другие герои и всё племя целиком - они стали такими, какими она сделала их. Тем сложнее было расставаться. Как будто оставляешь любимую игрушку одну дома, в пустой квартире с перекрытым водопроводом и отключённым электричеством. Словно уходишь и закрываешь за собой дверь, чтобы никогда больше не вернуться.

На самом деле не такая уж большая трагедия. Но у Кэтсуми в жизни было слишком мало игрушек, которыми она находила бы время заниматься и которые могла бы полюбить. Ей не к кому было привыкать, чтобы научиться потом бросать без сожалений и боли.

Чтобы отвлечься, Кэтсуми спросила, следя за тем, чтобы голос не менялся и бушующие внутри чувства не получили бы и шанса вырваться наружу: -Как происходит наполнение ангаров запасами зерна в преддверии зимы?

-Заполнены два маленьких ангара. На одну четверть заполнен третий.

-Утепление домой, строительство печей, запасание угля?

-Покупаем уголь у троллей, часть пуская в производства, часть откладывая про запас. В домах выкладываются печи и выводятся дымоходы. Стены заваливаем землёй для создания тёплого первого этажа. Верхние этажи станут складами или мастерскими. До зимы ещё далеко.

-До зимы ещё далеко, но забывать о её приходе нельзя, -сказала Кэтсуми.

-Мы не забываем.

-Хорошо.

Отправив верховную мать прочь, Кэтсуми обошла центр единственного, на всё чернолесье, но зато большого, поселения эльфов. Каждый был занят делом. Везде кипела жизнь. Что эльфы, что рабы - все куда-то бежали или хотя бы торопливо шли. Вокруг царила атмосфера деловой суеты, как это бывает на большой стройке или в торговом центре при разгрузке и постановке на учёт приехавшего товара.

Выйдя из города, Кэтсуми перешла через окружавшее чернолесье болото по едва заметной тропе, легко обойдя все установленные, на случай незваных гостей, ловушки. Ступив на противоположенный берег, где росли огромные ели, высоченные сосны и стройные, хотя и редкие, красавицы берёзки, она оглянулась. Чернолесье темнело на другой стороне болота спутанным клубком перекрученных чёрных ветвей, разбавленных полосами ядовитой зелени. Кэтсуми дошла до своего любимого места, откуда открывался вид на лес троллей и виднелся даже кусочек реки, где жили ундины. Она умела ценить красоту. Здесь было красиво и ещё очень спокойно. В какой-то мере даже безмятежно.

Родное для эльфов чернолесье тоже красиво, но его красота опасна и ядовита, она как предназначенный для подлого удара хитро изогнутый клинок, как растворённый в бокале яд. Здесь же всё дышало покоем. Едва заметно шумели вековые ели, словно говоря, что всё, так или иначе, пройдёт и лишь они одни останутся тут стоять ещё десятки или сотни лет, как стояли до этого. Смешно - для игры, существующей пока в неё играют и обречённой исчезнуть с уходом последнего игрока. Но так казалось. Какой удивительный мир. Какая прекрасная игра.

Очередной вдох, вместо порции воздуха, доставил в лёгкие Кэтсуми густую жидкость. Это был специальный гель, в котором плавало тело игрока пока он находится в капсуле виртуальной реальности. Гелем можно было дышать, но тело не знало этого, поэтому рефлекторно дёрнулось. Грудь пронзила острая боль. Поняв, что с игроком происходит что-то непонятное, капсула начала принимать меры, но Кэтсуми к тому времени уже полностью очнулась. Ели, сосны и все, до последнего, эльфы чернолесья остались в небытие, где всё это время и находились. Открыв глаза, она нашарила рычаг экстренного выхода из капсулы и дёрнула за него.

Не успевший всосаться гель разлился по полу. В центре густой лужи барахталась с каждой секундной приходящая в себя девушка. Наконец ей удалось подняться сначала на колени, потом встать на ноги и выпрямиться во весь рост. Истекли три недели реального времени за время которых с ней не смог связаться тайный отдел шиноби и она не получала новых приказов. Значит пришло время действовать по ранее разработанному плану. С самого её рождения, Кэтсуми была уготована роль инструмента в руках её отца, императора. Боевых принцесс и принцев в Империи Дракона существовало несколько десятков и каждый представляет собой очень дорогой, очень ценный и весьма эффективный инструмент для решения определённого класса задач. К сожалению, инструмент почти всегда получался одноразовым. Но это риск, на который император-дракон готов идти. В конце концов никто не ждёт от выпущенной ракеты с активированным блоком самонаведения, что она вернётся невредимой. Цель должна быть поражена. Всё остальное неважно.

Опустевшая капсула виртуальной реальности наверняка дала сигнал и скоро сюда должна прибыть реанимационная бригада. Матовый пластик, из которого сделана закрывающаяся крышка капсулы довольно прочен, но его задача изолировать человека внутри от внешней среды. Если предполагается возможность внешних воздействий, капсула дополнительно погружается в бронированный кокон. В подвалах дворца спорта внешних воздействий не предполагалось и бронированные коконы отсутствовали. Резким ударом разбив пластик, Кэтсуми обзавелась парой обломков с острыми краями.

Она едва успела дойти до лифта, как прибыла кабина и четверо врачей с передвижным реанимационным комплексом удивлённо уставились на обнажённую, если не считать трусиков, японку, с ног до головы покрытую начавшим засыхать гелем.

-Что?! - спросил один из врачей. Наверное, он хотел спросить "что происходит", но не успел. Острый пластиковый осколок вонзился ему в горло. Второго врача, стоявшего ближе остальных, Кэтсуми вывела из строя ударом основанием ладони в висок. Третий врач начал доставать с пояса какой-то предмет и на него пришлось потратить второй осколок крышки. При ударе, тот переломился пополам, но удар вышел смертельным и уже третье тело судорожно дёргалось, заливая кабину лифта кровью. Кэтсуми не была кровожадной, но за четырьмя живыми пленниками сложно следить. Ей вполне достаточно двух.