Молодёжь: введение в проблематику

Русское слово «молодёжь» имеет интересную грамматическую природу. А именно – собирательное значение. Так называют объекты, обладающие свойствами типа или класса. (Именно так и не наоборот. В свою очередь, типы или классы объектов, обладающие свойствами объекта, называются субстантивированными прилагательными: «животные», «служащие».) Например, словосочетания «палые листья» и «палая листва» означают разное: в первом случае нам видятся отдельные «листочки», пусть даже много, во втором – сплошной ковёр, в котором отдельные листья видны, но не выделяются. То есть это множество обтёршихся друг о друга объектов, от пребывания в едином пространстве приобретших общие черты.

Так же и «молодёжь» – некая масса «молодых», в которой можно разобрать отдельные лица, а можно и не разбирать. Интересно то, что аналогичные существительные для других возрастов тоже существуют, но пребывают на периферии языка: «детвора» – словечко малоупотребительное, «старичьё» – отчётливо оскорбительное. Во всяком случае, сказать в серьёзном разговоре о «проблемах детворы» или «нуждах старичья» – невозможно, режет ухо. Для людей среднего возраста можно вспомнить разве что устаревшее «люд». А вот «молодёжь» является полноценным словом, безо «всякова-якова», в отличие от «молодых» – словцо двусмысленное, с лишними значениями.

Зато собирательные существительные широко употребительны для маркировки классовых различий. «Элита», «интеллигенция», «пролетариат» – это всё названия классов и социальных прослоек. Интересно, что если какая-либо группа перестаёт быть классом, то соответствующее собирательное существительное теряется первым. Например, было на Руси «купечество». Когда с частной собственностью покончили, слово «купец» в русском языке осталось – пусть даже на птичьих правах литературщины и арготизма – а вот «купечество» сгинуло в словарях. И наоборот – если какая-то группа людей становится классом или «хотя бы прослойкой», она обязательно создаёт себе собирательное самоназвание и заставляет всех остальных его зарубить на носу. (Между строк: нельзя не заметить, что собирательное значение отчасти присуще такому сверхважному слову, как власть. В русском это не абстрактное понятие, типа “power”, а обязательно «группа лиц, единая в своём типе».) Например, в ходе «великой криминальной революции» преступники стали классом – и тут же, как чёртик из табакерки, выскочило словечко «братва»… Это наводит на мысль, что «молодёжь» – не столько группа людей, отсортированных по возрастным показателям (как сейчас определяют социологи – от 15 до 25 лет), сколько именно класс или что-то вроде того.

К тем же выводам приходишь, занимаясь историей. Дело в том, что «молодёжь» – именно в том качестве, в котором мы её знаем – это образование, существующее далеко не во всех обществах и далеко не во все времена.

Разумеется, это не нужно понимать буквально. И в древнем Египте, и на островах Полинезии жили люди возрастом от 15 до 25 лет. Но далеко не везде они воспринимались как некая особая группа. В Средние века, например, восприятие возраста было линейным. Дети рассматривались просто как маленькие и глупые взрослые – им даже одежду шили такую же, как на взрослых, только размером поменьше. Что же касается молодёжи, то смысл этого понятия был простой: молодые – это те, кто ещё не вступил в брак и не обзавёлся собственным хозяйством. Молодость венчалась и заканчивалась свадьбой (откуда, собственно, и взялось у слова «молодые» значение «новобрачные»).

Ситуация начала меняться в индустриальную эпоху. Это был долгий процесс, завершившийся с появлением общества массового потребления. Именно в нём и появилась молодёжь в нынешнем смысле этого слова.

Если попробовать определить, какую функцию выполняет молодёжь в современном обществе, то её можно определить как пассивное потребление инноваций.

Современная экономика основана на непрерывном производстве новинок. Впрочем, под «новинкой» далеко не всегда понимается «новое» в смысле «небывалое». Достаточно того, чтобы «новое» было хотя бы просто «не такое как вчера» (пусть даже позавчера оно существовало). Например, если в области компьютерных технологий прогресс идёт линейно, то, скажем, производители одежды вынуждены буквально вымучивать из себя «что-нибудь этакое новенькое», а за отсутствием такового – имитировать линейное движение круговым, запуская карусель моды («в этом сезоне опять вернулись мини!»). Но, так или иначе, именно новшество является тем двигателем, который крутит рыночное колесо.

Так вот. Молодёжь является важнейшим передаточным звеном в этой машине. Это особый класс, выращиваемый и воспитываемый именно для того, чтобы заставить его потреблять новое только потому, что оно новое.

Для человека «в возрасте» естественен консерватизм. Он не ищет добра от добра, он трезво расценивает свои адаптационные возможности, у него есть привычки и пристрастия, а главное – у него с возрастом иногда просыпается способность к критическому мышлению. Поэтому ему трудно понять, зачем ему покупать новейший компьютер и ещё более новую операционную систему, если он использует комп исключительно как пишущую машинку, а новейшая версия “Word” на нём работает медленнее, чем предыдущая на старом компе. Ему не вполне понятно, зачем читать новейший роман «проблемного автора» про жизнь п…расов, когда им не прочитано даже самое интересное из мировой классики. Из товаров он будет выбирать добротное и проверенное временем, а не наоборот.

Всё это, с точки зрения рынка, очень плохо.

Что делать? Во-первых, воздействовать на потребителя административными методами: например, решением верхнего руководства заменять компьютеры в госучреждениях, заодно менять форматы документов, что вынуждает пользователей, в конце концов, приобретать новые модели. Или, скажем, объявить все старые автомобили «не соответствующими экологическим нормам» и тем самым принудить население к покупке новых. Можно ещё применять социальное манипулирование – например, всё время тасовать символы статуса («неприлично ездить на старой машине»). Наконец, есть традиционная реклама и – даже – реальные преимущества новых товаров.

Однако же, всего этого недостаточно. Взрослый человек вполне способен разобраться в товарных качествах продукта – или не захотеть разбираться в них, пока не припрёт. А главное, лавина инноваций в таком случае сужается до узкого ручейка «проверенного и признанного хорошим». Поэтому в обществе нужен класс самозабвенных потребителей новинок, которые будут их скупать только потому, что их раньше не было на прилавках.

Разберём устройство этой машинки.

Что такое «молодёжь» в более или менее развитых современных странах? Прежде всего, это сообщество относительно свободных людей – во всяком случае, более свободных, нежели прочие. Прежде всего: у родителей нет власти над выросшим ребёнком, а он не считает себя хоть чем-то обязанным родителям. Культура активно это поощряет, всячески препятствуя слишком прозрачной межпоколенческой коммуникации и пестуя мифы о «разрывах в межпоколенческой коммуникации», «потерянности и непонятости поколения Х» и т. п. Молодёжные субкультуры поощряют всяческие проявления «индивидуальности», понимаемой как форсированное отличие от «других» («быть не таким, как все») [117].