Он отвлекся на бурдюк с добрым напитком, приложился, причмокнул и повернул голову в сторону загона с гнедым. И не поверил своим глазам. Новичок стоял рядом с успокоившимся конем, гладил ему шею и что-то нашептывал на ухо. Конь косил глаза на юношу и время от времени взмахивал хвостом, не проявляя никакого беспокойства, хотя совсем недавно бывалый конюший не решался даже подойти к загону.
Войта помотал головой, протер глаза, да только и смог протянуть:
– Эвон как! Малый знает толк в лошадях!
Болеслав медленно стреножил совершенно успокоившегося скакуна, потрепал его по холке, что-то еще раз шепнул в ухо и подошел к Войте.
– Вот, господин старший конюший, принимайте работу!
– Скажи, парень, ты колдун? О чем ты говорил с гнедым? – конюший до сих пор протирал глаза.
– Простите, господин старший конюший, я просто с детства пас табун нашего рода, знаю лошадиные повадки, никакой я не колдун!
– Ладно, верю, верю. Будешь полезен здесь, а то устал я этим бестолковым дурням объяснять, как готовить коней к большой охоте, – проворчал Войта, указав рукой в сторону возящихся с сеном помощников. – Госпожа велела приставить тебя к ее скакуну Крону, но ты мне будешь нужен и здесь. Через четыре дня большая княжья охота, и мы должны хорошенько подготовиться.
Любомира села на тюфяк. Ничего не болело, но чувствовала она себя странно. Всё как во сне. Предметы вокруг казались расплывчатыми, немного кружилась голова.
«Любомирааааа…» Девушка вздрогнула и обернулась. Никого. Кто-то опять прошептал: «Любомиииирааааа…» Опять никого. Она схватилась руками за голову от резкого приступа боли, которая тут же прошла. Головокружение тоже прекратилось. Жажда. Сильная жажда, очень хочется пить. Девушка, пошатываясь, подошла к бочке с водой, схватила черпак и принялась жадно пить. Допив, она отбросила черпак, немного постояла, и только тут осознала, что делает всё обеими руками. С удивлением девушка посмотрела на свою сухую ручку, которая ничуть не изменилась, но теперь она ее чувствовала, пальцы работали, сгибались и разгибались так же, как на здоровой.
«Никому не показывай, никому…» – опять кто-то зашептал ей прямо в ухо. Девушка в панике отскочила от бочки и испуганно осмотрелась. Опять никого.
– Кто ты?! Выйди, покажись! – закричала Любомира. Никто не ответил.
Она подбежала к столу, схватила нож, который отец выковал ей в подарок, выставила его вперед в здоровой руке и начала кружиться на одном месте, пытаясь высмотреть шепчущего.
«Уймись, Любомира, тишшшшеее» Девушка опять резко развернулась, сделав выпад ножом, но снова никого не увидела.
От страха и беспомощности она заплакала, ноги подкосились, и Любомира осела на земляной пол.
«Я твой друг, ты не должна меня бояться, ты должна верить мне…»
Девушка замахала руками, как бы отгоняя назойливые слова.
«Я твой самый лучший друг, я оживил твою руку, но ты никому не должна рассказывать обо мне…»
«Никому не показывай свою новую руку, храни нашу тайну…»