Через несколько минут, показавшихся нам вечностью, мы услышали слабое сердцебиение.

— Нужен врач, — сказал Турок. — И хороший врач.

Мы уложили Хопкинса на кучу пустых мешков и побежали за врачом…

Постоянные компаньоны Альфонса терпеливо дожидались нас на причале.

— Можете идти, — сказал Альфонс — Мы сами сделаем все, что нужно.

В оранском порту у нас был свой врач — Федор Квастич, служивший когда-то на русском крейсере «Кронштадт». После революции судьба занесла его в Оран.

Дела у него и с самого начала шли не бог весть как, а потом из-за вина и карт совсем покатились под горку. Пришлось даже за что-то отсидеть год в тюрьме.

Отбыв срок, Квастич осел в порту в качестве врача и мор-финиста. Тут живут не бюрократы. Не диплом важен, а умение. А Квастич умел многое! В первую очередь — молчать. Он хорошо знал, что такое врачебная тайна. Если он извлекал из кого-нибудь револьверную пулю, то это не значило, что на следующий день в газетах появится полицейское коммюнике, а если констатировал смерть, то не морочил голову, выясняя, где пациент обрел вечный покой.

Это и называется врачебной тайной.

Квастич много читал, много пил, а в виде побочного занятия играл на фортепьяно в кабаре «Рогатая Кошка». Между прочим, играл первоклассно. Крупные, веснушчатые, белые руки этого опухшего от спирта толстяка так и летали по клавишам.

Мы мчались вовсю — благо «Рогатая Кошка» была в одном из соседних переулков.

— А где Турецкий Султан? — спросил вдруг Альфонс. Турок снова исчез!

Ну и ну!…

— Вот уж точно, что на воре шапка горит! — воскликнул Альфонс.

— То, что на воре, полбеды — мы и сами не святые. Только он за сегодняшний день уже второй раз нас обманывает…

— Сволочь! Я его таки задушу!

— Сейчас надо прежде всего найти Квастича.

Доктор как раз играл на фортепьяно. Глаза его мягко поблескивали из-под густых бровей. Увидев нас, он опустил крышку инструмента, взял шляпу и сказал хозяину:

— Меня вызывают к больному… Прошу прощения.

С этими словами он вышел. Вот какой это был человек.