– Просто приведи старую медведицу, – велит он и раздраженно вздыхает. – Уверен, мисс Бельфлёр предложит ей работу, или что там еще ей взбредет в голову. А я пока поищу в этой дыре какой-нибудь другой уголок, где должно быть тихо.

К тому времени, как я заканчиваю письмо, подписываю его и запечатываю, Мика возвращается с Бертой.

Даже в благой форме женщина похожа на медведицу из-за широких плеч и плотного телосложения. Кожа ее цвета свежего меда, а волосы чуть темнее. Одета она в простое коричневое платье, прикрытое испачканным фартуком. Я выхожу на середину опустевшей гостиной, которую после ухода короля вскоре покинули и другие фейри.

– Вы, должно быть, Берта, – произношу я.

Она приветствует меня теплой улыбкой, и в уголках ее глаз появляются морщинки.

– А вы, должно быть, пленница, о которой я слышала. Приятно познакомиться, дорогая. – Она выделяет слово «пленница», будто говорит о безобидной игре, устроенной непослушными детьми.

Если подумать, в некотором смысле это так.

– Она больше не пленница, – сообщает Мика. – А наша домоправительница, что бы это ни значило. На кухне есть еще хлеб?

Берта кивает, и мальчик убегает, оставляя меня наедине с поварихой.

– Домоправительница, значит? – переспрашивает она.

– Да, и меня зовут Джемма Бельфлёр. Слышала, вы повар и готовите еду для поместья?

– Делаю все, что в моих силах, – отвечает она. – Я знаю, Его Величеству нравится говорить, что моя еда безвкусная, но всегда съедает не меньше трех тарелок моего знаменитого рагу из кролика.

При мысли о теплом рагу у меня едва не урчит в животе.

– Вам выплачивается компенсация за еду, которую вы готовите?

Она небрежно отмахивается и понижает голос до шепота:

– Это меньшее, что я могу сделать для Его Величества. Очень немногие фейри знают, что он живет здесь, и я понимаю почему. Он добрая душа, наш король. Не хочет, чтобы кто-то еще страдал от его проклятия.

Сложно воспринимать слова «король» и «добрая душа» в одном предложении, но пускай она остается при своем мнении. Бессмысленно поправлять ее и сообщать, что он не так благороден, и других от него отваживает неверно истолкованное тщеславие короля.

– Вы очень сильно помогаете, Берта, но я бы хотела платить вам и попросить готовить еду для поместья чуть чаще.

Она широко распахивает глаза и игриво шлепает меня по руке. Слишком знакомый жест, и я стараюсь бороться с румянцем на щеках.

– Неужели в короле проснулся здравый смысл?