– Если из-за проклятия тебя легко забыть, то почему я все еще помню?

Он лениво отмахивается.

– Ты узнала о проклятии. С фейри то же самое. Тем, кто о нем узнают, забыть меня сложнее, хотя имени моего это не касается. Разве не видишь, какими пагубными могут быть последствия? Если слишком многие узнают обо мне, моем проклятии, местонахождении… Я лишусь всякого уединения.

– Ладно. – Я обреченно вздыхаю. – Но тогда придание тебе презентабельного вида – наша приоритетная задача. Извини, но твои волосы придется укоротить.

– Но… только они меня и согревают. – Он проводит рукой по спутанным золотисто-каштановым космам. – На этом презренном теле нет меха.

– Для этого носят одежду. Когда составлю тебе новый гардероб, позабочусь о том, чтобы там были теплые вещи.

Он ворчит под нос череду проклятий.

– Напомни-ка, почему я позволяю человеческой девушке предъявлять мне какие-то требования?

Я расправляю плечи.

– Потому что мы заключили сделку, и я, по сути, твоя последняя надежда.

– Если этот твой план не сработает, оторву тебе голову.

Я игнорирую его слова, не отпуская мысль, что если план не сработает, он умрет.

– Доверься мне. Я знаю, что делаю. Кроме того, в случае неудачи мне не заплатят.

Между нами воцаряется тишина, и я уже собираюсь вернуться к письменному столу, как король интересуется:

– Что будешь делать с деньгами? Когда проклятие будет снято и я отдам двадцать тысяч кварцевых камешков, что ты планируешь с ними делать?

Сначала мне хочется солгать, но потом решаю просто рассказать правду.

– Я хочу домой.

– Домой? – Его брови сходятся на переносице.

– Где я провела детство. В Изолу. Это теплая и красивая страна, но пришлось ее покинуть, когда… когда умерла мама. На эти деньги я смогу купить билет из Фейривэя и, возможно, приобрести собственность в Изоле.

– И что будешь там делать?