Я содрогаюсь и говорю ей правду:
– Я не знаю.
Она шмыгает носом.
– Полагаю, это не имеет значения. Я готова это сделать. Поскольку он фейри, я потребую свадебных клятв, согласно которым он будет меня любить и хранить до конца моих дней. Ему нельзя будет меня бросать. И если он согласится дать клятву, которая не позволит ему сбежать даже после того, как я принесу жертву, я ее принесу.
От отвращения у меня сводит живот. Брачные клятвы. Вот цена спасения жизни Эллиота. Сколько бы разных планов ни разрабатывала, я ни разу и не задумалась над тем, что брак станет решающим фактором. Я должна была обманом заставить ее влюбиться в Эллиота, а не выдать за него замуж.
И снова – стоило догадаться. Нужно было это предвидеть. Имоджен, может, и мелочная, но она в отчаянии. Она не сентиментальная влюбленная дурочка, за которую я ее приняла. Нет, она не такая. Она больше похожа… на меня. Отчаянно пытается выжить. Закаленная собственным опытом, полная решимости добиться желаемого любой ценой. Я могу презирать ее и то, как она относится к другим, в том числе ко мне, но впервые с момента нашего знакомства мы видим друг друга настоящими.
Она будет бороться за то, чего хочет. Строить планы, хитрить и выторговывать путь к лучшему будущему. Даже если ценой утраты частички себя.
К сожалению, это и мой путь.
Глава XXXIV
Я чувствую себя опустошенной, провожая Имоджен обратно в поместье, мы не произносим больше ни слова, даже когда расстаемся у дверей бального зала.
Мы обе несем бремя, которое нам досталось. Она – понимание предстоящей жертвы, а я – новости, которые придется сообщить Эллиоту. От которых плечи с каждым шагом поникают все сильнее.
Я рада, что бальный зал значительно опустел с тех пор, как я заходила сюда в последний раз, и это говорит о том, что празднество подходит к своему столь необходимому завершению. Однако я не вижу Эллиота, и он не выходит даже на заключительный танец. Его нет и в гостиной, где отдыхают и болтают некоторые гости. Меня одолевает нетерпение, и вдруг хочется крикнуть, чтобы все убирались прочь. Я слишком устала, слишком вымоталась, чтобы продлевать этот вечер еще хотя бы на минуту.
Если подумать, то с какой стати я должна это делать? Зачем продолжать исполнять роль любезной домоправительницы перед этими испорченными людьми хотя бы лишнее мгновение? Бал сослужил свою службу – ловушка захлопнулась, приманка схвачена, и остается всего один путь. Из-за которого у меня закипает кровь и появляется желание вопить.
Я направляю эту ярость в свою маску и прохожу в гостиную.
– Наш хозяин, мистер Рочестер, благодарит вас всех за то, что вы пришли, но вечер подошел к концу. Лакей проводит вас. Доброй ночи.
Я не дожидаюсь их жалоб, выпученных глаз и возмущенных протестов. Вместо этого направляюсь в бальный зал и повторяю это сообщение каждой группе болтающих гостей. Меня радует, что Фоксглав, Амели и мистер Корделл, по всей видимости, уже ушли, потому что сомневаюсь, что смогла бы найти в себе силы попрощаться с ними так, как они заслуживают. Не сейчас, когда перед глазами стоит пелена гнева.
Наконец я направляюсь к компании Имоджен. Миссис Коулман нетерпеливо притопывает ногой, в то время как мой отец делает вид, что не замечает меня. Эмбер по-доброму улыбается, а Клара сутулится, открывая рот в скучающем зевке. Нины нигде не видно, так что, должно быть, жених проводил ее домой.
Скрестив руки на груди, Имоджен оглядывает опустевшее помещение.
– Что ж, полагаю, спокойной ночи.
Отец ухмыляется: