Он застыл, уставившись на танцующее пламя. Внезапно выпрямился, и Уинстон почти испугался невероятному росту хозяина.

— Безумный монах! — невольно вскрикнул он.

Человек саркастически рассмеялся:

— Так меня называют. И это к лучшему, иначе мне было бы трудно держать любопытных вдали от моего жилища.

— Вы спасли меня и Джеймса от рук жандармов, — с признательностью прошептал Уинстон.

— Конечно, — сухо ответил хозяин, — потому что вы мне были нужны здесь.

— Вы опасный человек, но чего вы ждете от меня?

— Очень многого!

Голос стал холодным и резким. Рука гиганта поднялась, и сухое запястье указало на грудь доктора Уинстона.

— Вы были хранителем медной шкатулки, Уинстон.

— Боже правый! — вскричал доктор и удивленно вздрогнул.

— Почему вы не обеспечили ее сохранность?

Уинстон бессильно опустился на скамью рядом с заснувшим сыном и в отчаянии схватился руками за голову.

— Слишком поздно. Сэр, я вспомнил о ней, только миновав Шрюсбери. Но мог ли я думать…

— О чем?

— Что вы придаете ей такое значение. Я даже об этом не подумал.

— Вам известно, что в ней содержалось?

Доктор Уинстон удивленно покачал головой:

— Нет. Видите ли, сэр, в обычае нашей семьи было хранить ее, не интересуясь содержимым. Моя покойная супруга крепко придерживалась этой традиции.

— Расскажите подробнее, — приказал монах.