Беспокойная ночь

— А я утверждаю, что это не христианская ночь! — заявил Тим Бэнкс, подняв кисточку для бритья и прислушиваясь к вою ноябрьского ветра, который с силой раскручивал флюгера на крышах.

Клиент, лицо которого мыльная пена покрывала чуть не до бровей, кашлял и тряс головой, пытаясь слабым голосом сказать, что он согласен и что не стоит тратить на него столько мыла.

— Это не будет стоить вам ни полпенни, ваше сеньорство, — усмехнулся Бэнкс.

В этот субботний вечер он брил судебного пристава Пилгрима, хотя толстячок-брадобрей недолюбливал судебных приставов.

Два портовых грузчика ждали своей очереди и посмеивались от удовольствия, ибо Тим считался веселым шутником! Крохотная цирюльня Бэнкса образовывала тупой угол в северном конце Фрайар-стрит. Она была настоящим указательным буем среди моря темных улочек, спускающихся к реке, ибо Тим не экономил на освещении свечами, как и на мыле для бритья, создавая славу своему заведению и своей профессии.

— Все, — сказал Тим, развязывая клетчатую салфетку под подбородком клиента, — теперь вы помолодели всего за пенни, если только вы не желаете еще что-нибудь, уважаемый мистер Пилгрим.

Судебный пристав скривился в улыбке и спросил, не смочит ли Бэнкс ему волосы розовой водой, конечно, за отдельную плату.

— Розовой водой? — сказал цирюльник. — Конечно, но это будет стоить вам шесть пенсов. Происходит что-то необычное?

— Ткните нос в окно и бросьте взгляд на дом напротив, — хохотнул мистер Пилгрим, — и посмотрите сами, мэтр Бэнкс.

Грузчики опередили цирюльника.

— Эге! Правда. В большом доме повсюду горит свет… Люстра с сотней свечей по крайней мере! — с удивлением воскликнули они.

— Тридцать две, — уточнил мистер Пилгрим, — я внес люстру в список, указав, что в нее можно вставить одновременно тридцать две свечи.

— Что у вас за дела с домом Уинстона и его люстрой? — раздраженно спросил Тим. — Кто осмелился покушаться на что-то принадлежащее Уинстонам?

Он продолжал щедро поливать розовой водой худую голову судебного пристава, который чихал и тщетно пытался защитить глаза и ноздри от крепкой жидкости. Наконец, мистер Пилгрим отдышался. Тим в озлоблении убрал флакон.

— Кое-что вам поведаю, — сообщил представитель закона, будучи в прекрасном расположении духа. — С имуществом Уинстонов покончено. Даже тросточки не осталось. Они по уши в долгах!

— Сиры Уинстоны по уши в долгах? — едва не задохнулся Тим Бэнкс. — Женушка, послушай, что этот визгливый стервятник впаривает нам!

На этот призыв раздвинулась выцветшая занавеска, отделяющая парикмахерскую от кухни, и перед столом возникла высокая крепкая дама с руками борца и головой римского императора.

— Здравствуйте, дама Сьюзен, — уважительно поздоровался мистер Пилгрим, поскольку вид у миссис Бэнкс был впечатляющий, — я говорил…