2

Спустя несколько часов рассвело. Похолодало, и у обоих не осталось никаких сил сыпать проклятьями – с одной стороны, и смиренно молить богов – с другой, только ёжиться и кутаться в насквозь промокшие одежды, ловя ускользающие крохи тепла.

Наконец дверь, визгливо проскрипев по полу, открылась. В пещеру вошел здоровяк в меховом жилете, надетом прямо на мускулистое голое тело. За поясом – устрашающего вида нож.

«Циклоп, – подумал Грогар, взглянув на него. – Нет, циклоп-людоед».

На скуластом отечном лице красовался единственный, навыкате, глаз. Другой был прикрыт кожаной повязкой телесного цвета, почти незаметной под рыжевато-соломенной шевелюрой. Это, а также пухлые губы и кривые зубы, и придавало здоровяку сходство со сказочным чудищем, о чем ярл не замедлил сказать:

– Ну ты и страшен, приятель! А еще говорят, циклопов не существует. Так вот же он! Много людей съел? Всегда хотел знать, какова человечина на вкус. Говорят, похожа на курятину.

Здоровяк подошел к Грогару и, пристально, с подозрением, посмотрев на него, медленно, с расстановкой, произнес:

– Ты обижаешь Бро? Бро не любит, когда его обижают. Бро не любит сиклопов и людей не ест. Людей нельзя есть.

Сказав это, Бро врезал огромной шершавой ладонью Грогару по уху – тот кубарем покатился по полу и с глухим охом врезался в стену.

– Не обижай Бро, – пророкотал здоровяк, бросив на скорчившегося от боли ярла обиженный взгляд, – и будешь цел. Пойдемте, хозяин ждет.

Алое солнце только-только выглянуло из-за острых зубцов неприступной горной гряды, полукругом охватывавшей залитую светом, чуть тронутую осенью долину сказочной красоты. На ее лесистых склонах, прижавшись к чахлому ручейку, ютилась крохотная деревня. Дома, сложенные из горного камня и покрытые соломой, свисавшей чуть ли не до самой земли, загоны для овец, лай собак, – всё это настроило Грогара на благодушный лад.

Он потянулся и зевнул, опьяненный чистотой прохладного утреннего воздуха.

– Благодать, черт подери! – выдохнул он, потирая саднящее ухо. – Пожалуй, выкуплю я у барона этот клочочек земли. Уж слишком тут красиво. А вон там, на возвышении, построю замок. – Грогар указал на стоящий поодаль, за деревней, добротный дом из дубового бруса. Дом этот расположился на холме, прямо под огромным раскидистым вязом, заботливо обнесенным низким забором. К ветвям дерева во множестве были привязаны разноцветные ленточки. – Отличное место для небольшого замка. Дерево спилю. Жаль, конечно, губить такое красивое…

Не успел он договорить, как Бро неожиданно ударил его в живот. Грогар согнулся, отчаянно хватая ртом воздух, и скатился бы по крутому откосу, если б не расторопность Лунги, вовремя придержавшего своего ярла.

Лунга посмотрел на здоровяка – на глуповатом лице того смешалась масса эмоций: удивление, ярость, подозрение.

– Святой Вяз! – собравшись наконец с мыслями, произнес Бро. – Это Святой Вяз! Нельзя его пилить. Ты, – он ткнул пальцем в Грогара, понемногу приходящего в себя, – нехороший, нехороший, очень нехороший человек. Нехороший! Я скажу хозяину о твоих плохих словах. Я всё скажу! Скажу!

– Валяй, говори, – ответил Грогар. И, посмотрев на угрожающе нахмурившегося здоровяка, поспешил добавить: – Так уж и быть, не спилю. Оставлю. Обнесу его мраморной плиткой и поставлю рядом клетки с соловьями, дабы они своим дивным пением не давали ему увянуть. Удовлетворен, приятель?

Бро стоял, сжав кулаки и размышляя, обижает ли его этот нехороший человек или нет.