– Что? – удивилась девушка. – Весь факультет с утра жужжит об этом. Ты чем слушаешь?!
– Не хами мне! – огрызнулась староста. – Ты серьезно кого-то убила? Кого? Это что, шутка?!
– Откуда я знаю! – нервно рявкнула Вальзард. – Все ополчились на меня из-за этого. А я не помню такого!
– То, что ты ненормальная, я давно заметила… – с опаской и пренебрежением сказала Эфия. – А то, что ты еще и убийца… Не ожидала… – разочарованно добавила она.
– Я не убивала никого! Эф, ты мне не веришь?!
– Не приближайся больше ко мне.
– Что? – пораженно переспросила Амали. – Я к тебе?!
– И я для тебя не Эф… Не подруги, чтобы так ко мне могла обращаться.
Грейдсон брезгливо оглядела однокурсницу, а затем вернулась к остальным, с опаской пару раз оглянувшись.
Трудно передать, что в этот момент испытала Вальзард, но желание у нее было только одно: уйти и больше никого не видеть. Что она и сделала. Не сразу заметили, что одна студентка самовольно ушла с занятия, но, когда это обнаружилось, прошло много времени, чтобы что-то исправить.
До самого отбоя по всему институту искали пропавшую девушку, которой не было ни в одной аудитории, в столовой, общих залах, в коридорах и даже в запретных башнях и подвалах. Всех учащихся разогнали по своим комнатам еще после ужина, запретив даже нос высовывать, а преподаватели заглянули в каждый угол замка, но Вальзард нигде не было. Единственное, что они допускали, это то, что она сбежала. Герлиуса уже несколько раз допросили о произошедшем на занятии, тоже самое постигло всех студентов с курса, причем, не единожды, но все говорили, что ничего не видели и ничего не знают. Только староста вела себя наиболее неуверенно в сравнении с остальными. Сумирьер отправил своего питомца на поиски, а сам, закрывшись в общем зале, задавал одни и те же вопросы старосте курса, надеясь, что рано или поздно, но она скажет правду. Как и ожидалось, девушка начала говорить только после прямых угроз своей жизни.
– Если Вы сейчас же мне не скажете, что случилось сегодня на занятии, обещаю, вы столкнетесь со своим страхом с глазу на глаз, – он буквально рычал в лицо Грейдсон, сжимая подлокотники стула, на котором та сидела. – И ни единая живая душа в этом замке Вам не поможет.
– Я не знаю из-за чего Амали пропала, правда! – рыдая, скрипела девушка, вжимаясь в стул. – Над ней все смеялись. Я же не могла этого запретить.
– Из-за чего смеялись? Кто? Перечисляйте! – ощутив, что метод угрозы сработал, мужчина решил продолжать давить, хотя понимал, что нарушал в данный момент несколько строжайших правил Института. – Дословно повторяйте каждое слово, сказанное в адрес Вальзард!
– Я не помню все. Пожалуйста, отпустите меня! Я не вслушивалась, что говорили, – Грейдсон уже задыхалась от слез. – Я не виновата, правда!
– Больше всего Вы боитесь быть растерзанной животным, верно? – тише, но все еще рыкнул Сумирьер. – Я это устрою, если продолжите молчать. Поверьте, после смерти мозг будет активен еще несколько минут, поэтому я успею вытащить нужную для меня информацию. Но стоит ли Ваша жизнь этого? Подумайте…
На какое-то время Эфия замерла от ужаса, только представив, что ее ждало. Она перестала рыдать, ее дыхание стало очень тихим, а глаза, буквально выпученные, бегали по лицу мужчины, не веря тому, что он сказал. Ее охватил уже не страх.
– С самого утра над ней наши ребята смеялись и что-то говорили, – осипшим до шепота голосом начала девушка, периодически тяжело вздыхая, шмыгая носом и вытирая непрестанно льющиеся слезы. – Я не слушала их. Я, как и поручил мне профессор Мальеттеро, просто издалека наблюдала за Амали, стараясь не упускать из виду.
– Но Вы все же ее упустили, не так ли?! – строго спросил Сумирьер, немного отстранившись, чтобы была возможность отследить каждое движение студентки.
– Это было уже на занятии… В этом есть моя вина, да, – она снова расплакалась, закрыв лицо руками.