Она помотала головой и убрала руки от лица. Одну ладонь девушка повернула вверх ладонью, и на ней вспыхнул огонек, неспокойно дергаясь и нервно потрескивая от слез, попадающих в него.
– Слова упокоения мне не нужны, – тихо произнесла Амали, рассматривая стихию.
– А что Вам нужно? – поинтересовался Сумирьер, осторожно помогая подняться ей на ноги.
Амали посмотрела на него пристальным и взволнованным взглядом, но ничего не ответила, вместо этого лишь пожав плечами.
– Если хотите, можете рассказать мне об этом с глазу на глаз. Я никому…
– Простите, профессор Сумирьер, – перебила его девушка, задумчиво опустив глаза. – Я проведу этот день в своей комнате. Пропущенное обязуюсь наверстать.
После этих слов Вальзард удрученно побрела по коридору к спальням, а огонь, двигаясь за ней, постепенно гас. Мужчина решил позволить студентке сделать то, что она хотела, намереваясь позже к ней заглянуть, чтобы выяснить подробности произошедшего. Сейчас нужно было срочно принять какие-то меры относительно любопытных студентов, вернуться в кабинет, около которого его должна была ожидать мисс Грейдсон, а перед этим доложить о произошедшем ректору.
– Профессор Сумирьер! Что здесь произошло?! – вдруг раздалось со стороны. – Почему студенты толпятся в коридоре? – женщина средних лет с хмурым сухим лицом и с тростью в руке принюхалась к воздуху и с подозрением осмотрела обгоревшую часть коридора. – Профессор Сумирьер? – ее тон стал требовательнее и в разы строже.
– Уже все в порядке, профессор Боджинсон, – отряхивая мантию, сообщил мужчина. – Вам не стоит волноваться, – он подошел к ней поближе, невозмутимо оглядывая студентов, все еще с интересом следящих за происходящим. – У одной студентки неожиданно проявились способности, а она их испугалась. Необходимо сделать так, чтобы от свидетелей не было никаких проблем в дальнейшем, – добавил он на самое ухо коллеге, не сомневаясь в понимании своих слов.
– Кто это? – тихо переспросила профессор Боджинсон. – Неужели…
Сумирьер еле заметно кивнул и ушел к себе в кабинет, не произнося больше ни единого слова.
Женщина же, тяжело вздохнув, приступила к применению необходимых мер.
– Так, все кто сейчас здесь был, следуйте за мной, – строго объявила она, оценивающе оглядев каждого, кто попался на глаза. – Сбежать не удастся, я каждого из вас запомнила, поэтому найду и достану. Пошли!
Испуганные ребята не понимали своей вины, но были вынуждены подчиниться. Профессор Боджинсон отвечала за дисциплину, а неповиновение многим, кому довелось попасться за нарушением правил, дорого обошлось. Толпа студентов шла за женщиной, как на казнь, грустно опустив голову.
В просторном кабинете, заполненном легкой дымкой от горящего камина, находилось три преподавателя, уже почти час беседующих на одну щепетильную тему. В этот вопрос сегодня невольно вмешался еще один, которого и посвящали во все подробности.
– Даже при ухудшении ситуации, я не могу дать согласие на индивидуальные занятия. Это неприемлемо, – возмутился ректор. – Либо придумать вескую причину для отчисления, либо готовить перевод.
– Вы считаете, что перевод поможет? – поинтересовался Сумирьер. – Может, лучше отчислить? Причину найдем, если потребуется.
– Допустим, отчислим. А куда пойдет? Лично я не уверен, что после этого она вернется домой. Я не хочу ломать ей жизнь раньше времени, – Мальеттеро ходил вокруг своего стола, не находя себе места. – К тому же, исходя из твоих заметок в книге, если мы это сделаем, боюсь, ситуация станет хуже, чем можно себе представить.
– А если до конца года ее перевести, а на следующий год снова зачислить на первый курс? – предложила Боджинсон, хмуро листая страницы книги. – За это время ее всему необходимому обучим.
– Куб еще не восстановили, – заметил Сумирьер.