Здесь редко появлялись поздние гости, в основном только по приглашению, поэтому охрана подняла тревогу о вторжении на территорию постороннего. Хозяин дома со своей женой уже успели заснуть, но шум со двора разбудил их. Охранники гонялись за чем-то темным, ловко убежавшим от них, а магия либо не успевала коснуться, либо будто отражалась барьером, не достигнув цели. Незваный гость путал преследователей между деревьями в саду, заставляя гоняться по определенной траектории, до тех пор, пока не загнал их в психическую ловушку. Вся охрана, сама того не осознавая, угодила под действие гипноза с помощью повторяющихся монотонных движений, и теперь продолжала петлять, преследуя исчезнувшую цель. Сам же незваный гость переместился к парадной лестнице, собираясь войти в дом, но на пороге стояли муж с женой, готовые атаковать. В их руках уже ожидали своего применения необходимые заклятия.
— Не нападайте, пожалуйста! Это я, ваша дочь, — скинув с себя капюшон, произнесла девушка, тяжело дыша.
— Амали?! — воскликнул мужчина.
— Не может быть… — поразилась женщина.
— Амали, дочка! — оба родителя бросились обнимать своего ребенка, неожиданно вернувшегося домой.
Девушка улыбнулась им, ответила на объятия, но радости в ее поведении не было заметно.
— Что это были за фокусы? Неужели нельзя было спокойно вернуться? — разглядывая дочь, спрашивала Беатрис. — Зачем было устраивать салочки?
— Они напали на меня, как только я подошла к воротам, даже не спросив, кто я, — возмутилась Амали. — Что мне было делать?
— А охрана так и будет бегать? — несколько строго спросил отец. — Не хочешь их освободить?
— Да, прости, — согласилась девушка и пару раз взмахнула рукой, после чего все охранники упали на землю от усталости. — Отдохнут немного и вернутся к работе, — сообщила она и вошла в дом.
Родители обменялись неоднозначным взглядом, вместе поняв, что оба заметили одни и те же изменения в поведении своего ребенка. Прошло несколько месяцев, а дочь было не узнать, им даже показалось, что внешне она стала другой.
А вот для Амали в доме все выглядело прежним. Светлые и большие помещения, но пустые и неуютные, идеальная чистота, ни пылинки, все блестело, что должно блестеть, каждая поверхность отполирована. Даже запах не изменился: в холлах и на лестницах пахло цветами, в гостиной и столовой мятным чаем и барбарисом. В кабинете отца, наверняка, по-прежнему витали горьковатые и резковатые отголоски его одеколона, а у матери в комнате — аромат ее приторных духов и лилий, всегда стоящих в вазе у окна. Кажется, Амали все же соскучилась по дому, по этой строгой, но привычной для себя атмосфере, когда у всех спокойное поведение, кругом тихо, но время от времени доносились крики отца из кабинета, который кого-то за что-то отчитывал или что-то доказывал. После таких моментов в каждом помещении становилось слишком напряженно, а прислуга, дочь и миссис Вальзард боялись показываться главе семьи на глаза или привлечь к себе нежелательное внимание.
Мать распорядилась, чтобы сию минуту в столовой накрыли ужин на одну персону и чай для двоих, а сама решила сопроводить Амали в ее комнату. Как и везде, здесь был идеальный порядок, все лежало та тех же местах, где и было, за исключением одной детали. Единственная тумбочка у кровати, к которой девушка строго запрещала кому-либо приближаться, была покрыта неровным слоем пыли. Судя по всему, на ней что-то лежало, но сейчас было пусто. Пристальный и подозрительный взгляд Амали мать сразу разгадала.
— Ждем в столовой, — сухо сказала миссис Вальзард и поторопилась выйти.
Будто ничего не произошло, ничего не изменилось: все трое какое-то время так и сидели за столом в тишине. Женщина поглядывала то на мужа, то на дочь, в голове строя возможные диалоги, а мужчина спокойно наблюдал за пираньями в аквариуме, что стоял у противоположной стены от него, за спиной дочери. Девушка молча ела, мысленно отсчитывая секунды до нарушения тишины. Это было каждый завтрак, обед и ужин, каждый день одно и тоже, каждый раз ничего не менялось. Последние пару лет она уже практически никогда не ошибалась в расчете, даже часто угадывая дословно то, что скажет кто-то из ее родителей. И, как и ожидалось, стоило девушке лишь коснуться чашки с чаем, как мать нарушила затянувшееся молчание.
— Амали, мы очень беспокоились за тебя. Хорошо, что ты вернулась, хоть и так неожиданно, — с волнением начала миссис Вальзард, поглядывая на мужа, чтобы получить поддержку, хотя бы кивком. — Мы даже думали, что больше не увидим тебя…
— С чего вдруг? — уточнила девушка, даже не удивившись.
— Некоторое время назад… я кое-что нашла у тебя в комнате, — стараясь не смотреть в глаза дочери, объясняла мать.
— Сможешь нам пояснить, что все это значило? — вступил в разговор отец. — Почему ты скрывала от нас те письма?
— Объяснить смогу, — подтвердила Амали, догадавшись, откуда у них такие сведения, и посмотрела на часы. — Но сейчас почти полночь, поэтому предлагаю продолжить утром. Всем нам пора спать.