Маша вздохнула и принялась писать ответ. Половина букв выходили бесцветными вмятинами на изрядно помятом листочке. Там, где раньше в бумагу впивались пластиковые зубья пружины, теперь торчала и рвалась жалкая бахрома.
«Нет. Где бы достать, как думаешь?»
Какими словами Маша уговаривала Злюсю — секретаршу деканата — не помнила даже она сама, но из дверей вышла с жёлтым листочком в руках, на котором карандашом было нацарапано несколько цифр.
У расписания с ноги на ногу переминалась Сабрина, окружённая пугливыми первокурсниками, как стайкой прозрачных рыбок.
— Ты не забыла, что завтра философия?
— Философия, — растерянно повторила Маша, рассматривая цифры, накарябанные торопливой рукой Злюси. Ещё бы разобрать, где здесь три, а где восемь. — Слушай, и всё-таки, чем отличаются рефлексы от рефлексии?
— Это совершенно разные понятия, — бросила Сабрина, поправляя ремешок сумки на плече. Первокурсники схлынули, унесённые звонком, как прибоем.
— Почему тогда она пишутся одинаково?
Сабрина показательно завела глаза под потолок.
— Ты звонить будешь или нет?
Если бы не она, Маша потратила бы часа два на уговоры себя самой и судорожные вздохи перед тем, как взять в руки телефон. И совершенно напрасные, к тому же: телефон Мифа молчал, раз за разом выдавая серии гудков, от который сводило зубы.
Сабрина смотрела мимо, как будто изучала расписание, но гудки-то она слышала прекрасно. Маше вообще казалось, что в затихшем коридоре они разносились на оба крыла института.
— Пойдём, — вздохнула Сабрина, опять дёргая ремешок сумки.
Маша ещё немного постояла у дверей деканата в нерешительности — может, узнать ещё адрес, хотя вряд ли дадут — и побежала следом. В конце концов, имеет же Миф право ото всех скрываться. Проходя мимо комнаты под лестницей, она снова заглянула в щель: ни лучика света, только глухая пыльная пустота. Из щели на неё слабо пахнуло сигаретным дымом.
В нижних коридорах стоял полумрак, но по причине ремонта проход был открыт только здесь. В нишах громоздилась вытащенная из аудиторий мебель — металлические столы друг на друге. Торчали выдвинутые ящики столов. Белые лампы скалились с потолка. Вдалеке слышался ритмичный стук.
В очередной нише притаилась парочка девушек. Как воробьи, загнанные дождём на карниз, они жались друг к дружке и перешёптывались.
— Извините!
Маша не сразу поняла, что обращаются к ним. Она не чувствовала себя гораздо взрослее и опытнее, чем два года назад, так что слишком вежливые первокурсники вечно вгоняли её в замешательстве. Сабрина замерла за её спиной.
— Что?
Девушки одновременно указали в тёмный угол. Маша прищурилась: скрытая полумраком, там двигалась странная тень.