Маша вылетела из кабинета, только на пороге припомнив, что забыла на столе мятую миллиметровку. Ничего, перепишет у Сабрины.
У неё было странное чувство, как будто получила подарок, за который никогда в жизни не сможет отблагодарить. И даже уговорить свою совесть, что так надо — не сможет. Ощутила и разозлилась на Мифа ещё сильнее. Неужели он сегодня не мог хоть раз назвать её бездарностью?
Сабрина ждала её у входа, подставив лицо осеннему ветру. Маша выскочила к ней, не чувствуя этого ветра, вообще ничего не чувствуя. Она даже куртку не надела — так и несла в руке.
— Ну что он? — спросила Сабрина, не оборачиваясь — она узнала звук Машиных шагов.
— Он принял мою статью. И обещал взять с собой на полевую работу. И вообще, он почему-то стал добрым.
Сабрина, обернулась к ней, сияя улыбкой.
— Правда? Это же замечательно.
Маша скривилась в ответ. Даже во рту стало кисло.
— Мне кажется, это странно.
— Брось. У всех бывают проблемы. Может, они наконец разрешились, вот Миф и подобрел. Ну, или решил, что ты не безнадёжна. Дай ему шанс.
Маша хотела возразить, но её заразила улыбка Сабрины, и ей так хотелось поверить в хорошее, что она поверила. И она не рассказала Сабрине о том, как странно выглядел Миф, о призрачных тенях, залёгших под его глазами. Маша ощутила вдруг запах осеннего ветра. Он пах яблоками. Вовсе не архивной пылью.
Она сунула руки в карманы форменной куртки и запрыгала по ступенькам вниз.
На большой перемене жизнь кафедры приутихла: Ли торжественно удалился в буфет, по делам сбежала Горгулья. Как только ушли эти двое, Аннет тоже не задержалась надолго — выключила компьютер, на котором тайно играла в морской бой, поправила волосы перед зеркалом и даже не попрощалась.
Миф измерил помещение шагами — от стола Ли до входной двери их было двадцать пять. Кафедра, разделённая шкафами, как надрезами на батоне, хранила следы своих обитателей.
Аккуратная стопка бумаг на столе Горгульи, рядом пара карандашей, как солдаты на параде. Творческий бардак у Ли — не удивительно, что у него вечно теряются то ведомости, то вопросы к зачёту. У Аннет возле компьютера свалены стопкой рефераты, которые она уже месяц не может проверить, времени нет. И сверху — одинокая серьга в виде ангельского крылышка. Миф поднял её, повертел в руках.
— Кхм, — послышалось за его спиной.
Миф обернулся: в углу, за вешалкой, сидел Максим. Прятался за ворохом чужих курток и рабочих халатов. На его мониторе висела какая-то таблица.
— Ты здесь, — удивился Миф. — Извини, не заметил.
— Она потеряла вторую. — Максим указал взглядом на серёжку.
Он был маленький и тусклый. Не удивительно, что курсанты воспринимали его на равных и звали запросто, без отчества. У Мифа и то иногда возникало желание дать ему педагогический подзатыльник или ободряюще погладить по голове.