– Только не спи, спать-то рано, – прошептал мне в ухо Пугало, и я встряхнулся, отгоняя дремоту.

– А чего делать? – спросил я.

– Смотреть и слушать, – пояснил он. – Любые сведения могут оказаться полезными.

Спорить я не стал, хотя совершенно не знал, в какую сторону обратить взор и на чем сосредоточить слух – за ближайшим к нам столом неспешно, но основательно жрали два могучих бородатых купца в дорогих камзолах, и вокруг них служанки суетились точно пчелы вокруг особо ароматного цветка; чуть дальше три крепких мужика только и делали, что пили, но при этом почти не разговаривали.

Со всех сторон неслись отдельные слова, фразы, выкрики, иногда чих или кашель. Порой начиналось нестройное пьяное пение или раздавался стук, какой издает донышко кружки, если с силой опустить ее на столешницу. Чего тут увидишь или услышишь полезного?

– Я до ветру, заодно кое-что посмотрю, – Ярх поднялся и заковылял к двери.

Одна из служанок споткнулась об Пугало, едва не обдав нас горячим супом из плошки. «Серой заразе» досталась щедрая порция ругательств, ну а мы изобразили привычное блеяние.

Красноглазый вернулся и, заняв свое место, сообщил шепотом:

– Три лошади, все как надо.

– Хорошо, – Пугало кивнул.

О чем они говорят, я не очень понимал, поскольку спать хотел просто зверски.

За окнами, затянутыми бычьим пузырем, начало темнеть, и гости принялись устраиваться на ночлег – кто на лавке, кто на небрежно вытертом столе, а большинство прямо на полу. Служанки приволокли свежей соломы, и небольшой пучок, как раз, чтобы уложить на него котенка, достался и нам.

Но я вымотался так, что мне было все равно, и вырубился, едва закрыв глаза.